Светлый фон

От горя и печали отрекутся…

От горя и печали отрекутся…

…и ветер оседлав, я лечу вперед и с тьмой сражаюсь

…и ветер оседлав, я лечу вперед и с тьмой сражаюсь

Прыгаю с обрыва, задыхаюсь,

Прыгаю с обрыва, задыхаюсь,

От ударов жизни уклоняюсь.

От ударов жизни уклоняюсь.

Кто погасит этот разгоревшийся мятеж?

Кто погасит этот разгоревшийся мятеж?

Кто зашьет тончайшей нитью эту рану, брешь?

Кто зашьет тончайшей нитью эту рану, брешь?

Рук не опущу, смогу тебя я защитить,

Рук не опущу, смогу тебя я защитить,

Никому не дам я наше будущее сбить.

Никому не дам я наше будущее сбить.

[примечание автора: строки эти я писала под музыку Andreas Kubler "Jorney to Aurora"; очень рекомендую послушать эту прекрасную музыкальную композицию, которую в моем воображении как раз и могла бы слышать Белла в этом эпизоде]

Ох, знаете, если бы я уже не была влюблена в Фьюри, то сейчас бы точно влюбилась в него по уши, завороженная всей этой музыкальной обстановкой вокруг, не в силах оторвать взора от светлого лица Фьюри, который сейчас словно бы весь растворился в музыке, отдавая всего себя каждой ноте. Вот честное слово, он так играл на скрипке, будто бы занимался с ней любовью, ей-богу.

Мужчины доиграли мелодию, и я увидела, что Фьюри махнул кому-то рукой в сторону, и другие инструменты тоже стихли, послышались звуки отодвигаемых стульев: видимо, это Фьюри отпустил музыкантов. А сам остался стоять около рояля, беседуя с двумя блондинами.

Благодаря Ластару внутри меня еще и слух сейчас здорово обострился, так что я разговоры троих мужчин четко слышала. О-о-очень интересных разговоров, заставивших мое сердечко биться чаще.