Наконец суматоха вечерних приготовлений стихла. Мальчик-солдат удобно расположился в кровати. Оликея делила с ним постель, Ликари спал на тюфячке в ногах. Светильники в доме Лисаны погасли, сумрак разгонял лишь огонь в очаге. На его фоне вырисовывался силуэт кормильца, оставшегося следить за пламенем. Еще несколько улеглись на матрасах в другом конце комнаты. Снаружи царила тишина, ее нарушали лишь вой ветра и неровная дробь капель, срывающихся больше с ветвей, чем с далеких туч в небе. Очаг сдерживал сырость и зимний холод. Пожалуй, эта ночь была самой приятной из всех, проведенных мальчиком-солдатом в моем теле, которым я стал свидетелем. Живот его был набит, тело согрето, все опасности остались далеко, по ту сторону гор. Я ожидал, что он соскользнет в сон сразу же, как только уляжется.

Но он бодрствовал еще долго после того, как дыхание Оликеи и Ликари стало ровным и медленным. Он тревожился. Часть его, вспоминающая мое обучение в Академии, знала, что он должен действовать в соответствии с ситуацией. Стратегия требовала, чтобы в танец Кинроува была вложена сильная магия. Отказаться от него — все равно что распустить треть войск перед самой битвой. Страх и уныние постоянно давили на Геттис, изматывая солдат и подрывая боевой дух. Мальчик-солдат трезво оценивал их влияние, но страшился призыва и в тревоге гадал, когда же тот начнется. Это дорого обойдется клану и его собственному дому, вне всякого сомнения.

Мальчик-солдат вздохнул. Он поступил так ради своих сородичей. Он был готов пойти на жертвы, но сомневался, какая часть его решимости определяется желанием спасти народ и деревья предков, а какая — военной подготовкой Невара Бурвиля. Одобрил бы это настоящий спек, воспитанный соплеменниками? Или чужой подход отравил его мышление подобно яду, попавшему в кровь? Он понимал, что сделал разумный выбор, но разумен ли он по-гернийски или по-спекски?

— Лисана знала бы ответ, — мысленно шепнул я ему.

Далекий выдох, едва коснувшийся его ушей. Лисана может дать ему совет. Она помогла ему достичь власти и могущества. Она научила его всему, что он знает о народе. Она поймет, где начинается тот, другой Невар и где он заканчивается.

Я навел его усталый разум на мысли о Лисане. Я воскресил самые яркие воспоминания о ней и сосредоточивался на них, пока не начал тосковать по ней так же сильно, как сам мальчик-солдат. И пока он проваливался в дрему, я скармливал его расслабившемуся сознанию образы и мысли о Лисане. Моя тактика увенчалась успехом. Он соскользнул в сон о Лисане, щедрый на подробности и ощущения. Я присоединился к нему, а потом, задержав дыхание, которым больше не мог управлять, вытолкнул нас обоих из его тела в странствие по сновидениям.