Тропа впереди взбиралась на холм. По обе стороны от нее сквозь заслон деревьев мерцало пламя, словно нить драгоценных камней, брошенная на склон. Когда он приблизился, его колени едва не подломились от запаха пищи. В ночи звенела музыка: барабаны, струны и голоса народа сливались в общей песне. На поверхность его сознания всплыли воспоминания Лисаны о переходах на запад. Молодежи всегда нравилось возвращение на ту сторону гор. В такие озаренные кострами ночи люди свободно смешивались кланами, находили новых и старых друзей, заводили любовников, торговали друг с другом и сравнивали товары, которые взяли с собой на запад. Эту пору предвкушали с таким же нетерпением, как светский сезон в Старом Таресе. Будут выступления лучших рассказчиков народа, песни, разделенная еда и постели. Хорошее время. Где-то впереди неожиданно раздался вопль. Возможно, это рассказчик закончил так излюбленную историю, поскольку ему ответили смех и рукоплескания. Будь я ребенком-спеком, я бы уже бежал по тропе посмотреть, что же такое замечательное происходит впереди.

Эта мысль остро напомнила мне о Ликари. Мигом позже вздохнул и приостановился мальчик-солдат. Возможно, ему пришло на ум то же, что и мне. Но задержка оказалась недолгой. Он тут же продолжил путь — его икры стонали от усилий, а желудок урчал от запахов пищи.

Исчезновение мальчика-солдата прошлой ночью задержало его кормильцев, и неудивительно, что он нашел их у первого же костра, к которому подошел. Оликея склонилась над котелком, в котором что-то кипело на углях. С первого взгляда она казалась старухой — из-за уныния на лице и всклокоченных волос. Она по-прежнему куталась в зимнее одеяние, защищающее от прохлады весенней ночи, — но это был простой рабочий балахон, непохожий на пышные весенние наряды других женщин. Горе состарило Оликею. Она перестала быть диким и кокетливым существом, соблазнившим меня всего год назад. Я подумал об этом и поразился множеству изменений, уместившихся в столь краткий срок.

Пока я размышлял об этом, мальчик-солдат молча вошел в круг света от их костра. Один из кормильцев заметил его и вскрикнул от удивления. Оликея при виде его вздрогнула и опустила взгляд к своему котелку.

— О, вот и ты, — с горечью заметила она. — Значит, все же одумался.

Голос ее не был приветливым, но мне показалось, я заметил на ее лице краткий проблеск облегчения.

— Наверное.

Он опустил на землю узел с сокровищами. Услышав звяканье, Оликея хмуро посмотрела на него:

— Что ты принес?

— Сокровища Лисаны.

— Но… но… — Смятение и недовольство равно звучали в ее голосе. — Ты ведь не собираешься торговать ими с захватчиками! Они никогда не дадут тебе за них хорошей цены. К тому же там есть вещи, которые ты не должен обменивать, вещи такой ценности…