— Лейтенант Кестер рассказал тебе, что я жив, — глупо повторил я.

Это поразило меня не меньше, чем мое появление — самого Кеси.

— Это я ему велела! — гордо сообщила Эпини, прижимая ребенка к груди и широко улыбаясь. — Я объяснила ему, как жестоко позволять твоим друзьям считать, будто ты погиб, а они этому не помешали. И напомнила ему, как рассердилась на вас — и до сих пор сержусь — за то, что вы так долго держали меня в неведении. Они заслуживают правды. И они сохранили твою тайну.

— Ну, эту тайну было не так уж трудно сохранить, — буркнул Кеси, наконец-то выпустив меня из объятий и без смущения утерев рукавом мокрые щеки. — Когда ты оставил город, никто даже не упоминал твое имя, не говоря уже о том, чтобы обсуждать твою смерть. Если ты хотел пристыдить этих людей за то, что они собирались с тобой сделать, тебе это удалось. Большинство месяцами слонялись по городу, точно побитые собаки. Думаю, именно чувство вины заставило их рассказывать дикие сказки о том, как ты вернулся среди спеков, подло напавших прошлой зимой! Я говорил им, что не верю ни единому слову. И, во имя доброго бога, как же мне охота пройти с тобой по городу и объявить: «Смотрите, я же говорил вам! Он не мог этого сделать. Он все это время прожил в лесу, питаясь кореньями и ягодами, и стал тощим, словно палка!» Да ты теперь похож на мальчишку, Невар! Вот что с тобой сделала потеря всего этого жира.

— Да, — признал я.

От захлестнувшей меня волны стыда к горлу едва не подступила тошнота. Мне захотелось признаться старому солдату, что я участвовал в том «подлом нападении», что меня действительно видели. Но тогда мне пришлось бы объяснять ему, что на самом деле это был не я — во всяком случае, не тот я, что теперь стоит перед ним. Все это вдруг показалось мне слишком запутанным. Прежняя радость от возвращения померкла. О чем я вообще думал, возвращаясь сюда? Мне уже не влиться в эту жизнь. Слишком много препятствий, тайн и лжи.

Я заметил, что с тоской смотрю на Эпини, и криво улыбнулся ей, решив не упоминать о своем осознании. Но, думаю, она успела понять, о чем я думаю, поскольку протянула мне младенца.

— Подержи ее, — велела она. — Посмотри на нее. Разве она не красавица? Все уладится, Невар, непременно уладится. Не спеши сдаваться. Со временем все обязательно станет хорошо.

Я осторожно принял из ее рук пухлый сверток и посмотрел в лицо малышки. Честно говоря, она показалась мне совершенно обычным ребенком, да еще и почти безволосым. Несмотря на теплую погоду, она была так укутана, что я видел только личико и ладошки.