А у нее, кроме деда Кости и бабы Нади, никого больше не было. Всего два пальчика — это ведь так мало! Где родители мамы Даши девочка не знала, потому что на этот вопрос у той сразу начинали набухать глаза от слез. Полина утешала маму Дашу, залезая на ее колени и обхватывая шею руками, и верила, что когда-нибудь встретится с ними.

Никита тогда понял: Полина не может «видеть» и «ощущать» чужую Явь. Таковая возможность или появится позже, или вообще окажется закрытой. Этот вариант не хотелось даже рассматривать, потому что он серьезно ограничивал возможности дочери.

Анциферов с трудом сдерживал улыбку. Настолько уморительно выглядела картина молчаливого переглядывания. Сведя брови к переносице, «девица», поинтересовалась:

— Ты мой дедушка? Правда?

Она перевела взгляд на отца и, кажется, впервые у Никиты ворохнулось желание сказать ту самую щадящую ложь, чтобы не допустить привязки своих детей к человеку, чужому лично для себя. А с другой стороны, Полина и Мишка в чем виноваты, что взрослые играют по своим жизненным правилам?

Никита ощущал взгляд Анциферова, ждущего от него разрешения или отказа от судьбоносных слов. И едва заметно кивнул, словно с трудом перебравшись через бурлящую стремнину горной реки.

— Конечно, я твой дед, — улыбнулся по-мальчишески Михаил Федорович и присел, чтобы видеть огромные зеленые глаза девочки. — Самый настоящий!

Полина задохнулась от восторга, глянула на отца, стоявшего чуть поодаль. Никите показалось, что в ее взгляде промелькнуло облегчение и радость. И ему стало стыдно. Кого он решил обмануть? Всего лишь маленький шажок в сторону лжи — и дочка никогда не забудет его.

Завизжав от радости, Полина вцепилась в крепкую жилистую шею Анциферова. Мужчина встал и в свою очередь осторожно обнял девочку, чтобы та не упала на пол. Откуда-то с воплями выскочил Мишка, как будто втайне наблюдал за картиной признания, и прижался к его бедру.

— Я вам подарки привез! — смеясь, сказал Михаил Федорович. С трудом передвигая ногами с грузом, он добрался до дивана, куда перебрались дети, и дав знак, что сейчас придет, вернулся с большой дорожной сумкой. Покопался в ней и достал миниатюрную деревянную шкатулку. — Держи, Полина. Это тебе. Можешь открыть, посмотреть.

Полина, посверкивая глазами, скинула крючок, запиравший шкатулку, открыла ее и ахнула. На бордовой бархатной подкладке лежали бусы из морских раковин, причем все они были одинакового размера, и каждая расписана изображением абхазских пейзажей. Анциферов знал, что подобные украшения куда лучше, чем массивные и грубоватые изделия из серебра и меди. Да, они колоритны, и подойдут не каждой девушке или женщине. Тем более, что местное серебро не считается качественным. А вот бусы из ракушек внучку привели в восторг.