– Твой Дима, кроме тебя, никого не интересует!..

– Ню-ню, – согласилась я. – То-то ты все лето носилась вокруг его офиса, вывалив сиськи.

Ее взгляд был одновременно насмешливым и сочувственным:

– Ты мне просто завидуешь. Тебе, что в пять лет было нечего ему показать, что теперь. А Димочка любит сиськи. Ты видела Оксанкины буфера?

– Нет, но папуля видел, – обиделась я.

– Задолбала уже! Хватит со мной ругаться, как сестры! Я твоя мать и теперь, когда бабушка умерла, изволь слушаться. А насчет Оксанки с Андроновым, иди, попробуй с Каном эту тему развить!

– Извини, – пробурчала я, ощутив укол совести. – Постарайся не спиться, как Окси, пока меня нет.

– С чего вдруг? – парировала она. – Кто станет доводить меня, если ты уедешь?

Туше.

II. Что будет, если мы разобьемся?..

Я была единственной, кто даже тайком не вытирал слезы, когда объявили посадку. Зато мамочка, изящно прикладывая платочек к глазам, покорила всех обаянием и любимой фразой:

– Нет-нет, мы не сестры! Мне уже сорок два…

Все начали, конечно же, ахать и спрашивать, как ей удалось так хорошо сохраниться. А она – «смущаться» и пожимать плечами. «Как?..» Меня затошнило. Элементарно – этой гадине тридцать пять.

Вылет, хоть и на пятнадцать минут позже, но состоялся.

Когда самолет взмыл в воздух, я ощутила себя счастливой. Впервые за много лет. Тем более, Алька сидела далеко впереди и ее писк едва долетал через гул моторов.

Наверное, она продолжала бубнить о том, какие катастрофы произошли этим летом. В зале ожидания я ее сама едва не убила.

– Ой, девчоночки, что будет, если мы разобьемся?! – горестно вздыхала она, размахивая своими изящными ручками.

И вопросительно смотрела на нас.