Через минуту ей стало больно. Сознание этого мага оказалось намного сильнее, быстрее и агрессивнее, чем она думала. Он грубо производил обыск, разметая мысли в разные стороны и оставляя после себя воспаленный беспорядок. Еще через пять минут голова начала раскалываться, глаза слезиться, а терпеть сверлящую боль стало почти невозможно. В следующие полчаса Яра заново пережила весь кошмар в лавке под истязающий аккомпанемент тисков, сжимающихся на висках.

Немного легче стало, когда перед глазами показалось налившееся кровью лицо мага. Она слезла со стула, но пол ускользал из-под ног. Комната кружилась, и пульс в голове гремел в уличном ритме тамтама. Она сумела выйти из комнаты, но маг даже не обратил внимания на ее состояние.

Прежде улыбчивый страж теперь с озабоченным видом попросил поставить ее подпись и, открыв дверь, позвал Рейна. Как Яра ни прятала лицо в волосах, он заметил, что что-то не так.

– В чем дело?

– Было страшно, – проходя мимо, соврала она и отвернулась, пока не услышала хлопок закрывшейся за ним двери.

Судя по тому, как раздраженно Макс потер переносицу и опустил голову, избегая ее взгляда, ему все стало ясно.

– Проводить тебя в лечебку?

– Нет, – ответила ему Яра. – Кажется, уже становится легче. – Он налил ей воды из графина, стоявшего на столе. – И Орден спускает это с рук? – спросила она, прикладывая край стакана к губам.

– А как ты докажешь, что его представитель нанес тебе вред? – тихо произнесла Аня, которая сидела на скамейке рядом. – Если точно рассчитать силу, то даже боль от удара пройдет почти сразу.

– Так же, как у нас сейчас? – предположила Яра.

Макс горько усмехнулся.

– Он никого больше не тронет, – озвучил его мысли Лёша.

С Рейна снимали свидетельства по делам об убийстве владельца книжного магазина и Риты, а когда пришли Мортен и Женя, его оставили по делу о пропаже сетей пятилетней давности. Через два часа он вышел из комнаты с таким ором, какого от него еще никто не слышал. Внутрь позвали Макса, но Рейн вцепился в его предплечье и, только когда тот кивнул, отпустил его.

– Макс! – крикнул Мортен, но дверь уже закрылась, и старший хранитель заговорил с Рейном: – Вам постоянно нужно напоминать, что запрещено?

– А это самооборона. Мне было больно, и пусть тот узкоглазый докажет обратное! – пылил Рейн.

– Если кому-то еще придет в голову повторять что-то в этом духе, – Мортен ткнул пальцем в Рейна, предупреждая всех, кому предстояло давать показания, – получите браслеты и двухнедельный неоплачиваемый отпуск.

– Меня ты отпуском не испугаешь, – заговорил Женя, потирая руки на месте, где цепь особенно сильно давила на костяшки.