Пещера.

В гардеробной я нашла одежду, которую мы привезли с собой, и вещи, отправленные заранее. Все уже развешенное и сложенное. В сундуке обнаружился склад оружия, способного пронзать плоть и камень: клинки из золотистого металла, из стали и кровокамня. У другой стены, между дверью в ванную и шкафом возвышались два каменных пьедестала с узкими выступами. Интуитивно я знала, для чего они. Я смутно помнила, что видела нечто подобное в замке Вэйфейр.

Я сняла с головы корону. Позолоченная кость была гладкой и холодной на ощупь, как кость вольвена в рукоятке моего кинжала. Осторожно уложила корону на выступ пьедестала.

Королева Плоти и Огня.

Плоть и Огонь. Я уже дважды слышала это выражение. Так сказала мать Кастила, когда впервые меня увидела, и эти же слова прозвучали в пророчестве, процитированном Аластиром.

Но я – не великий заговорщик.

Этот титул… он звучал потрясающе.

Я с усмешкой отвернулась от короны и подошла к тумбочке. Нашла деревянную лошадку и взяла ее, любуясь тонкостью работы. Ни одна деталь не упущена. Я перевернула игрушку и с удивлением обнаружила вырезанное имя – «Малик». Я провела большим пальцем по бороздкам в дереве.

– Ее сделал Малик, – сказал Кастил, стоя в дверном проеме. Обернувшись, я проследила, как он снимает корону и кладет на пьедестал рядом с моей. – На мой день рождения. Кажется, на шесть лет. Боги, это было вечность назад. – Он помолчал. – А мы ведь не знаем, когда друг у друга дни рождения?

– Уверена, что мы…

Я рассмеялась, сообразив, что он прав. Я положила лошадку обратно. Нам так много известно друг о друге, и все же многое – нет.

– Когда у тебя день рождения?

Он усмехнулся и прислонился к стене.

– Я родился в первый день шестого месяца. А ты?

Моя улыбка угасла.

– Я родилась в четвертом месяце.

– И? – Он поднял бровь.

Я шагнула вперед.

– Я… не знаю. То есть не помню.

У меня сохранились смутные воспоминания о праздновании дня рождения, когда я была маленькой, но после смерти родителей ни Йен, ни я дни рождения не отмечали.