– И даже если мы его освободим, что с ним будем делать? – спросил Кастил, ловя мой взгляд. Он вздохнул и обхватил ладонями мое лицо. – Послушай меня. Знаю, ты не хочешь его здесь бросать. Я тоже. Но сейчас мы ничего не можем сделать.

– Он прав, – сказал Киеран, оглядываясь на коридор. – Мы его не бросим.

– Нет? – спросила я.

– Мы знаем, что он здесь. Мы попросим его освободить, – объяснил Кастил. – Это войдет в нашу сделку.

– Это хорошая идея.

Я посмотрела на кота. Он закрыл глаза, его бока быстро поднимались и опадали.

– Потому что я умный. – Кастил поцеловал меня в лоб и прошептал: – Поппи, я люблю твою сострадательность. Правда люблю. Но нам нужно идти.

Я кивнула, глядя на существо.

– Мы вернемся, – пообещала я ему, не зная, понимает ли он меня и осознает ли, что мы еще здесь.

Скрепя сердце я покинула камеру; пристальный взгляд мужчины не выходил у меня из головы. Не думала, что он виверн или перевертыш, или зачем тогда понадобились кости божества, чтобы держать его в клетке?

И, конечно, это не мог быть…

– Малек мог менять облик? – спросила я, когда мы вступили на узкий лестничный пролет.

– Нет, – ответил идущий впереди Кастил. – Знаю, о чем ты думаешь. Это не он. Он был не из тех божеств, которые могли превращаться.

Этот ответ не принес мне облегчения. Мы завернули за угол, и Кастил медленно открыл дверь.

– Чисто, – прошептал он.

Мы вышли в задний коридор на первом этаже замка. Судя по голым стенам и скудному освещению, им пользовались только слуги. Мы тихо пробрались до конца коридора, где висело алое знамя с золотым королевским гербом. До выхода оставалось несколько футов, когда Кастил негромко выругался. Схватив меня за руку, он задвинул меня себе за спину и шагнул вперед, вынимая меч.

В коридор кто-то вышел и остановился перед знаменем. Оказалось, что это молодая женщина с черными, как ночь, волосами, убранными назад и заплетенными в толстую косу. Ее руки, верхнюю часть груди и шею покрывала прозрачная кружевная ткань черного цвета. Полоски более плотного материала бежали по кружевам, как лозы. Туника облегала грудь и живот и разлеталась на округлых бедрах. Разрезы по бокам открывали черные штаны и сапоги, зашнурованные до колен.

Это была не служанка. И дело даже не в одежде, а в изогнутых полумесяцем клинках у нее на боках – клинках из блестящего черного тенекамня.

И на ней была нарисованная или вытатуированная маска – темно-красная с черным, скрывающая почти все лицо. Маска поднималась над бровями, доходя до линии волос, и опускалась почти до челюсти с обеих сторон лица. Ее глаза были такого невероятно бледного серебристо-голубого оттенка, что казались почти бесцветными. Крылья. Маска напоминала крылья хищной птицы на фоне оливковой кожи.