Блонский вел меня мрачными коридорами со щелястыми полами, крепко держа под локоть, и что-то насвистывал себе под нос. Он приветливо кивнул пожилым теткам в заношенных халатах, которые прошли мимо нас с лабораторной посудой и биксами. На всем, что встречалось, лежала печать крайней нищеты. И пахло там как-то противно, то ли лекарствами, то ли мышами, то ли плесенью. Мы остановились перед высокой, крашенной белой масляной краской дверью, и, наклонившись к моему уху, он интимно прошептал:

— Добро пожаловать домой, девочка.

У меня заныло внутри вокруг пупка, как бывало в детстве перед кабинетом врача или когда меня вызывали к доске. Сергей Витальевич толкнул дверь и впихнул меня в полумрак кабинета. Я огляделась. Огромные шкафы от пола до потолка были набиты книгами, свитками, распухшими папками для бумаг, лабораторной посудой и еще какой-то дребеденью.

В дальнем левом углу между двумя шкафами на стуле сидел молодой человек, погруженный в чтение толстенного тома. Когда мы вошли, он оторвался от чтения и, встав, шагнул из сумрака в светлое пятно посреди комнаты.

На меня с нескрываемым изумлением и испугом смотрела моя точная копия, только в очках.

— Ясь?! — Я облегченно вздохнула. — Мама знает, что ты в городе?

Брат поморщился. Кроме меня, этим детским домашним именем его никто больше не называл. Я не видела его уже лет семь, с тех пор как он уехал от нас учиться за границу по программе для особо одаренных студентов. И не узнала бы, если бы он не был так похож на меня.

— Ну, что ты стоишь, как столб? Дай, я тебя обниму.

— Я тоже… рад тебя видеть. — Брат уклонился от моих объятий и обратился к Блонскому: — Значит, теперь вы уверены.

Тот довольно кивнул.

— Как видишь, стоит перед тобой собственной персоной. Две попытки. Оба раза обошлось.

Блонский протянул мне белый халат и махнул рукой.

— Тебе в подсобку. Ты уж извини, Женечка, ничего другого здесь у меня просто нет. А переодеться просто необходимо, простуда не смерть. От нее так просто не спасешься.

— А я вас не просила меня спасать, — крикнула я из подсобки, кое-как стаскивая с себя влажные, заляпанные грязью джинсы. Когда я увидела Ярослава, весь страх куда-то улетучился. И чем ласковее разговаривал со мной Блонский, тем сильнее хотелось нахамить ему.

— Так я и не спасал. В любом случае не успел бы, но пронаблюдал работу высших сил в действии.

Халат был мужской, на пару размеров больше. Он то и дело норовил свалиться с плеч, обнажая мою плоскую грудь. Я запахнула его, затянула ремнем на талии и вошла в комнату.

— Вы хотите сказать, что кто-то другой вытащил меня из-под колес? Я же отчетливо помню, как меня толкнули. — Я закатала рукав. На левом плече наливался синевой длинный кровоподтек.