Они удивлялись, подозрительно оглядывая мою нескладную фигуру, но соглашались.

Цен я тоже никаких не называла. Но с радостью бросила швабру и утки в больнице, как только убедилась, что этим можно зарабатывать на жизнь. И чем известнее я становилась, тем больше мне предлагали.

Увлечение менди, как эпидемия гриппа, пронеслось по нашему городу, достигнув пика в августе, когда на девичнике за день до Лёкиной свадьбы я нарушила равновесие. Хоть раньше, не задумываясь, десятки раз проделывала это с другими, нарисовать несчастья на руках подруги со спокойным сердцем я не смогла.

* * *

Перешагивать через несчастья оказалось так просто. Сутки прошли, и ничего плохого со мной не произошло! Абсолютно ничего.

Я водила пальцем по груди Игоря, без умолку рассказывая о венчании. Док курил, что бывало с ним редко, лишь когда он сильно нервничал или выматывался на дежурствах. Он рассеянно слушал меня, думая о чем-то своем. Он всегда напоминал мне закрытую картонную коробочку. Лишь иногда щелочка приоткрывалась. Я сердилась, но прочитать его судьбу не могла. Впрочем, другие мужчины тоже оставались для меня загадкой. Может, потому что их судьбы запечатаны в женских? А с матерью Игорь знакомить меня не торопился. Да и я не настаивала.

Я решила сменить тему.

— Док, как ты думаешь, чего в мире больше — добра или зла?

Он удивленно посмотрел на меня, будто проснулся:

— С чего это тебя на философию потянуло?

— Подумалось. Ты скажи.

Он затянулся в последний раз и, загасив сигарету, бросил небрежно:

— Зла.

— Почему?

— А жизнь хреновая, Женёк. — Он устроился поудобнее, заложив руки за голову. — Сегодня, например, привезли пацана восьмилетнего. Нашли где-то коробку китайских фейерверков. Старшие подожгли и отбежали, а он рядом стоял. Ба-бах — и пол-лица нет, ожоги по всему телу.

— Жуть.

— Михайлова в приемном дежурила, когда его привезли. Увидела и в обморок хлопнулась. Прикинь, это с ее-то опытом.

— В больнице зло всегда виднее. Оно там, как уксусная эссенция, в концентрированном виде. — Я погладила его по заросшей щеке. — Знаешь, а добра все равно больше, только мы его воспринимаем как должное. Смотри, довезли же его? Довезли. А разве ты, лучший хирург города, был там случайно…

— Умер он. Я ничего не успел. — Игорь демонстративно зевнул и, сняв мою руку, отвернулся, не желая больше продолжать разговор.

Слушая, как Док похрапывает, я завидовала его способности отрубаться, как только голова коснется подушки. Мне заснуть не удавалось. Мысли скакали, как блохи, от Лёки к погибшему мальчику и обратно.