Вечером, когда работы закончились, а любители играть на гитаре у затухающего костра еще не прониклись романтическим настроением, Вадим Петрович традиционно собрал всех студентов. Олег сел на подстилку из срезанных хвойных веток, опершись подбородком на обух вертикально поставленного топора. С этим инструментом он не расставался уже третий день, с тех пор как зарубил едва не укусившую его гадюку. Змей на его раскопе было предостаточно. Как он выяснил у местных, весь этот участок берега так и назывался, Змеиным. Что привлекало сюда этих тварей, никто из членов экспедиции объяснить не мог. Зоологов или на худой конец палеонтологов, среди них не было, так что тайну эту так и не раскрыли.

Традиционный вечерний разговор с профессором обещал быть интересным. Заржевский в хорошем настроении, как-никак за неделю уже вторая сенсационная находка, да еще какая, могила древнего то ли волхва, то ли шамана.

— То, что Плетнева нашла, как я и предсказал, остатки бубна и медвежьей шкуры, говорит о том, что мы наткнулись на уникальный комплекс артефактов. — И без того великолепный рассказчик, сейчас профессор, просто светился от счастья. — Могила скандинавских воинов, или викингов, как мы их называем, наверняка связана с захоронением, которое обнаружила Светлана. Пока еще мало материала, нужно анализировать те находки, которые мы сделали и еще, безусловно, сделаем, но я уверен, что нами найдены следы столкновения двух противоположных культур, древней финно-угорской и не менее древней скандинавской. Все обнаруженные нами артефакты указывают на восьмой или начало девятого веков нашей эры, когда викинги начали продвижение в глубь восточных земель.

— А почему именно финно-угры? Вполне может быть и обычный славянский волхв, — зная, что профессор обожает диалог, решил влезть в разговор вечный спорщик Сашка Макаров.

— Безусловно, в исторической науке сложилось мнение, что волхвы — это исключительно древнеславянские жрецы, носители многовековых славянских поверий и традиций, противопоставляющие себя христианской церкви. Может быть, их видела такими церковь, из источников которой мы в основном и черпаем сведения о волхвах. К этому приплетены и литературные традиции. Всем известно пушкинское сказание о Вещем Олеге, которому волхвы предсказали гибель от коня своего. Только вот летописные источники упорно называют этого волхва «един кудесник». Кудесы, — профессор замолчал, словно что-то вспоминая, — это бубены, бубенцы. Кудесниками как раз называли неславянских жрецов. Бубен вообще атрибут не славянской культуры. Среди исконных славянских музыкальных инструментов в то время преобладали духовые или струнные, те же гусли, например. Что же касается бубна, то он неотрывно связан с шаманской традицией финно-угров и сибирских коренных народов. Кстати, многие исследователи считают, что исконной прародиной финно-угорских племен как раз и была Сибирь. Для вас, как будущих ученых, — профессор обвел взглядом студентов, — прежде всего, должен быть интересен факт пребывания здесь не шамана, а викингов. Эта местность далека от магистрального направления движения скандинавских воинов. Они шли на юг по знаменитому пути «из варяг в греки» в Византию, эта же группа отклонилась далеко на восток. С точки зрения экономической выгоды, для варягов здесь ничего интересного не было.