— Разве это не тот малец, которого ищут наемники-притивы? — заметил Кэл Пралетт. — Сын этой выпертой тутталки?

— Других реальных объяснений, как он появился в этой глуши, нет, — согласился Саул Арнен.

Пулоньеры часто их костерили — и его, и его мать, — из-за мороки, в которую они втянули эфренскую общину, но теперь, когда моряки встретили ребенка, их обиды как по волшебству исчезли. То, как он водил за нос оккупационные войска, заслуживало уважения и было примером к подражанию. Сами они остались пассивны перед лицом вторжения на их планету и непреклонности своих новых правителей. Они и пальцем не пошевелили, когда на площадях Коралиона были воздвигнуты первые огненные кресты, когда крейциане заставили их отречься от богов своих отцов и поклоняться Истинному Слову, когда скаиты стирали память об их близких. Чувство возмущения со временем угасло, они привыкли к своим хозяевам и смирились с жизнью в страхе. Они не пытались взяться за оружие ради своей защиты — народ Эфрена никогда не сталкивался с войной с тех пор, как прибыли сюда Манул Эфрен и первые поселенцы, — ради того, чтобы изгнать захватчиков и восстановить свою независимость, и вот является трехлетний мальчик, сын отверженной тутталки, просто одним взглядом вернуть их на путь чести и свободы.

— Что нам делать, капитан? — спросил Кэл Пралетт. — Может, лучше отдать его в органы порядка…

Предложение старого пулоньера удивило Саула Арнена.

— Мы и так уже слишком много отдали им, тебе не кажется?

Люди из экипажа, которые не пропустили из их разговора ни слова, согласно закивали. Голубой свет Ксати Му окутал ребенка, и он стал похож на божка из эфренских легенд. Колыхание океана Гижен и завывания ветра высот, казалось, предвещали великие потрясения.

— Может, он захочет снова повидать свою мать, — неубедительно предположил Кэл Пралетт.

— Было бы так, он бы устроил, чтобы его взяли наемники-притивы.

— Похоже, она в скверном состоянии, та бывшая тутталка. Она оставила на коралле половину кожи…

— Еще одно слово в этом духе, Кэл, и я тебя брошу в Гижен с цепями на ногах!

Саул Арнен перепрыгнул через поручни, ловко приземлился на расширяющееся основание пилона и, стараясь не поскользнуться на мокрых полипах, перешагнул через сопла и подошел к ребенку. Соль рожденных ветром брызг ела ему щеки и губы. Его ярко-красные высокие сапоги до бедра так и резали глаз на фоне «белой ночи» комбинезона — цвета офицеров Пулона.

— Привет, — заявил он, непроизвольно переходя на дурацкий тон взрослых, разговаривающих с детьми. — Я Саул Арнен, капитан Пулона, корпорации, занятой укреплением подножий большого органа. Ты — сын Оники Кай, тутталки-изгнанницы?