Жек совершил ошибку — он вернулся в Ут-Ген, чтобы снова повидать па и ма Ат-Скинов, и удивился, найдя внутри семейного дома в Старом Анжоре незнакомцев. Он потребовал от них объяснений, что они там делают; те ответили, что они у себя дома, и что это скорее он должен оправдать свое вторжение в их собственность (по манере, с которой мужчина выговорил слово «собственность» — надувшись и нутряным голосом, — с какой па Ат-Скин говаривал о своем садике, было похоже, что он высокого мнения о своем социальном статусе).

— И, кроме того, как вам удалось пройти клеточный опознаватель, не превратившись в угольки, молодой человек? Продавец мне гарантировал, что он работает безошибочно…

— Тебя снова одурачили, па Гравиль! — расстроенно воскликнула женщина.

— А пока убирайтесь из нашей собственности, молодой человек! — прорычал мужчина.

Как это часто бывает с утгенянами — и Гравили не были исключением из правила, — ма была привлекательна и стройна, а па толст и некрасив. Сиракузянского облегана, по счастью, он не носил.

— А что случилось с прежними владельцами? — спросил Жек.

— С чего это вас заинтересовало? — каркнул Гравиль.

— Они умерли, — как можно мягче ответила женщина, будто почувствовала, что этот из ниоткуда взявшийся подросток — один из членов семьи.

— Умерли? — пробормотал Жек.

Он был так потрясен, что застыл посреди комнаты, не в силах произнести ни слова или пошевелиться.

— Их дом выставила на продажу церковь Крейца, еще до революции в десембриусе, — добавила ма Гравиль. — Они погибли при стирании. Вы их знали?

Жек медленно кивнул.

— Их сожгли в центральном крематории! — вмешался па Гравиль. — Дымом пошли! Больше им ничем не поможешь. Так что проваливайте отсюда!

— Па Гравиль! — отчитала его ма Гравиль. — Как ты можешь быть таким бессердечным! Разве ты не видишь, что у мальчика горе!

Но тот если и грубил, то скорее по расчету, чем по отсутствию душевной тонкости: он боялся, как бы этот подросток не оказался племянником или кузеном бывших владельцев (об их детях никто не слыхал), и не явился с собственными претензиями на дом. Сделка, заключенная с крейцианами, бывшими представителями империи на Ут-Гене, теперь, когда их оттеснили от власти, могла быть аннулирована. Ему не хотелось, чтобы вокруг его права собственности поднялась шумиха, потому что открылась охота за пособниками старого режима, и соглашение с крейцианами, даже строго коммерческое, вполне могло быть приравнено к акту сотрудничества и обернуться для участника некоторыми неудобствами — в виде публичного повешения (Ут-Ген вернулся к своим старым добрым обычаям).