– Я же искатель, – беззаботно отозвался Кит, – и знаю всё, что мне положено знать. Когда-то я наблюдал за тобой издалека, когда мы ещё думали, что в тебе может пробудиться кровь первых.

– Что за прелесть… Ты что, сталкер?

– Что? Нет, нет! Я просто выполнял свою работу…

Будто Киту было в радость следить за девчонкой, которая почти два месяца прогуливала занятия по химии, но при этом сдавала все тесты так, словно родилась с личным советом химиков у себя в голове. Она, разумеется, списывала, но Кит от этого был не в восторге. Его-то Джонатан заставлял наизусть зубрить каждый учебник и справочник по демонологии.

Пайпер, очевидно, ждала продолжения, но Кит не собирался продолжать. Ему и так было неуютно от того, что он какое-то время следил за ней, потому что это, фактически, было вмешательством в её личную жизнь. Ситуация была до ужаса щекотливой, ведь Кит ещё отчитывался обо всём Джонатану, а тот за любую его шутку косо на него смотрел. Из-за этого Кит чувствовал себя неполноценным. Самую малость.

– Эй, Пайпс, – позвал Кит. Он не любил, когда негативные мысли овладевали им полностью, предпочитал предаваться самобичеванию в гордом одиночестве, и потому всегда искал способ как можно скорее сменить тему. – Ты должна мне пирожное с клубничным кремом.

– Хорошо, я попрошу Одовака, чтобы он…

– Нет-нет! – Кит протестующе замахал руками. – Хочу, чтобы ты сама его приготовила. В качестве извинения.

– Прошу прощения? – Пайпер возмущённо выгнула бровь.

– Без пирожного не прощу.

– Это ты должен извиниться за то, что следил за мной!

– Это всё Джонатан! Но если хочешь, я могу заказать тебе пиццу.

И он улыбнулся, вкладывая в эту улыбку всё своё очарование, которое только было в нём. Кит искренне надеялся, что Пайпер сдастся, – даже Рокси сдавалась, хотя ей, конечно, было четырнадцать лет, – но сальватор не отреагировала.

Кит не был глупым или недогадливым, но он всегда старался верить в лучше и разряжать напряжённую обстановку до того, как всё станет слишком плохо. Он считал, что хорошо с этим справляется, потому что вроде как был невыносим, но в то же время любим. Если бы всё стало действительно плохо, его бы исключили из Ордена и запретили приближаться к Пайпер даже на расстояние пушечного выстрела. И она бы точно не стала плакать при нём.

– Боги всемогущие, – едва не пропищал Кит, резко выпрямляясь. – Я что-то не так сказал? Что, что я сделал? Боги, Пайпс, почему ты…

Она наконец перестала смотреть перед собой совершенно пустым взглядом и качнула головой, будто прогоняя наваждение. Но тут слеза сорвалась с её подбородка и упала ей на руку, и Пайпер, наконец, окончательно пришла в себя.