Арне, появлявшийся лишь в моменты, когда он сам того хотел, или же в какой-то там период ретроградного Меркурия, или ещё чёрт знает когда, говорил о процветании, разлуке, истине, скрытой от многих, и глазах цвета благородства.

– Что означает золотой цвет? – торопливо спросила она, подходя ближе. Нокс попятился из-за Егеря, всё ещё находящегося на руках Пайпер, но ответил на удивление быстро:

– Силу, мощь, поддержку, знания.

– А цвет благородства – это какой?

Нокс свёл брови и озадаченно посмотрел на неё. Пайпер показалось, что стены особняка сдвинулись, а потолок стал значительно ниже.

– Оттенки голубого и синего. В Ребнезаре голубой сапфир называли благородным камнем. Считалось, что почти у всех аристократических семей голубые или синие глаза. Их глаза так и называли: глаза цвета благородства.

На Пайпер словно вылили ведро холодной воды. Егерь зашевелился, соскочил с её рук и бросился к ближайшей двери, которую тут же начал жалобно скрести.

– Кажется, он хочет в эту комнату, – тихо предположил Нокс.

Пайпер уставилась на дверь, которую скрёб Егерь. Совсем новая, из тёмного дерева. Ведущая в её комнату.

Особняк вновь изменил своё внутреннее строение, переместив её комнату как можно ближе.

– Спасибо, Нокс, – отрешённо пробормотала Пайпер, смотря за попытками Егеря допрыгнуть до ручки. – Считай, я простила тебя за то зачарование.

Нокс выдохнул с явным облегчением. Пайпер рефлекторно похлопала его по плечу, подошла к двери и открыла её. Егерь мигом прошмыгнул внутрь, запрыгнул на незаправленную кровать и, потоптавшись немного, устроился на одной из подушек.

– Спокойной ночи, Нокс, – бросила Пайпер, закрывая дверь.

Она слышала, что он ушёл лишь через полминуты, перед этим нерешительно потоптавшись в коридоре. Её экспрессивность и агрессивность вряд ли по-настоящему задели его за живое, но Пайпер не спешила догонять Нокса и всё ему объяснять. Ей бы самой хоть что-нибудь понять, прежде чем браться за объяснения для других.

Она прошла к кровати и села на край, смотря на мгновенно уснувшего кота.

Егерь для чего-то пришёл к ней. Если бы его действительно послал Илир или, что страшнее, Твайла, у него было бы какое-то послание – записка, привязанная к ошейнику, зачарованное письмо в зубах или ещё что-то. Егерь бы нашёл способ передать послание, не попавших на глаза посторонним. Но он ждал её в картинной галерее, куда Пайпер зашла случайно, лишь бы не столкнуться с неизвестным. Возможно, Егерь умел пользоваться пространственной магией и знал, какие правила работали для гостей Гилберта.