– Слушай меня, цыпа, не я подбросил тебе свистуху, не болел я ею, всегда смотрю куда сую свой прибор, – сказал Витт, глядя куда-то поверх моего левого плеча.

Поплыл. Связь с реальностью уже потеряна, но тренированный организм алкоголика не отступал. Он поднял бокал и допил его одним махом, расплёскивая пиво по щекам и груди. Затем грохнул бокалом о стол и уставился на меня, воинственно выпятив нижнюю челюсть.

– Ещё раз полезешь на мою территорию, Кин, и я намотаю твои кишки на кулак, Единый мне в свидетели, – выдал очередную сентенцию Баркелли.

Он сжал правую ладонь в кулак и продемонстрировал его мне, потом сам вперил в него свои обезьяньи глаза. Полюбовавшись немного этим прекрасным зрелищем, Витт закрыл глаза, опёрся лбом о кулак и замер в позе мыслителя.

Я подождал с полминуты и хлопнул его по плечу. Голова Баркелли сорвалась с опоры и глухо бухнула о столешницу. Упавшая рука сбила один из бокалов со стола, но я поймал его в воздухе и поставил на место. Затем пододвинул руку Витта ему под щёку, устраивая его поудобнее. Спи мой малыш, засыпай.

– Умник, – позвал я.

– Готов, – отозвался он.

– Если честно, то я не готов. Твоя задумка всё ещё кажется мне рискованной. У Лекаря тогда ничего не получилось. Настоящая память всё равно вернулась ко мне, – сказал я.

– Лекарь пытался изменить слишком много важных для тебя воспоминаний, все ключевые моменты твоей жизни. Он хотел ослабить твою личность, а затем полностью её уничтожить. Ничего подобного нам проделывать не придётся. Нужно подправить всего лишь пару последних декад этого человека, – ответил Умник.

– Всё равно. Его будут выворачивать наизнанку дознаватели. Что если они заметят наше вмешательство? – спросил я.

– Они не проникают так глубоко. Им доступны лишь поверхностные мысли. Но даже если и заметят, и мой план провалится, как они свяжут его с тобой? Зато если всё пройдёт гладко, то это надолго уведёт официальное расследование по ложному пути и даст нам фору, – ответил Умник.