Она и ее сестра теперь выглядели как простодушные деревенские девушки, впервые прибывшие в город.

Молодая леди опустила голову, мечтая провалиться сквозь землю:

— Молодой господин…

Гера покраснела, но ей пришлось взять себя в руки и продолжить:

— Я из города Эмон…

Одновременно она достала маленький тканевый мешочек, которым она очень дорожила. Открыв его, она достала почетный знак благородной семьи, который был в хорошем состоянии. Возможно, знак отличия возымел должный эффект; стражник взглянул на Геру, прежде чем взять значок, чтобы сообщить другим, даже если он все еще и сомневался.

Лейлин и его компания прождали на ветру больше получаса. К тому времени, когда вход в особняк виконта, наконец, медленно открылся, терпение Рафинии уже было на исходе. Человек, похожий на дворецкого, вышел к ним навстречу, натянув на лицо профессиональную улыбку.

— Могу я узнать, кто из вас молодая мисс из семьи Ланта?

Гера глубоко вдохнула и вышла вперед, улыбаясь, чтобы понравиться:

— Я Гера Ланта! Это моя сестра, Ялани!

Такова была реальность: у них не было выбора. Ей и ее младшей сестре не на кого было положиться в имперском городе, и они могли только попроситься к жениху Ялани, виконту, если они хотели хорошей жизни. Они не могли произвести на дворецкого, которому он доверял, плохое впечатление.

— Уважаемые юные леди, пожалуйста, следуйте за мной. Виконт ждет вас! — поклонился дворецкий.

— Ещё… Это наемники, которых я наняла. Благодаря им, я смогла благополучно добраться до имперского города… — Гера посмотрела на Лейлина и остальных, объясняя ситуацию.

— Наемники?! — в глазах дворецкого читалось презрение, и только Рафиния, которая сидела верхом на коне, удостоилась его взгляда. — Но виконт упомянул только двух дам…

— Гера, идите первыми! Мы просто подождем немного подольше… — Лейлин улыбнулся.

Он встретил презрительный взгляд дворецкого и мысленно улыбнулся:

«Это выражение… он относится к Гере и ее сестре, как к бедным родственникам, которые постучались к ним, потому что у них закончились деньги? Интересно, интересно!»

Лейлин великодушно простил дворецкому его оскорбление, потому что он просто наслаждался спектаклем. Он смотрел на Рафинию, которая вот-вот была готова лопнуть от ярости. Лейлину так хотелось смеяться, что его живот начало сводить.

Гера с благодарностью посмотрела на него, а затем взяла руку сестры, войдя во двор.