Шахтер сглатывает и украдкой оглядывается по сторонам. Его напарник повержен, сам он загнан в угол. Осознав свое положение, он медленно поднимает руки на уровень груди.

Я настороженно смотрю на это, одновременно накладывая на Евину руку жгут из шнура от шторы.

– Я больше не смогу танцевать, – всхлипывает Ева. – Я ведь не смогу поднять руку!

– Ш-ш-ш, – говорю я, гладя ее по плечу. – Не думай об этом сейчас.

Лильян прижимает к лицу лоскут от своего платья, чтобы остановить кровь, и помогает мне накладывать жгут.

Шахтер делает резкое движение, и Якоб ударяет его кочергой по горлу, отчего тот сразу теряет сознание.

– Якоб, – хрипло зову я, и он в один миг оказывается рядом. – Попробуй закрыть это, – прошу его, указывая на рану Евы. – Иначе… – я колеблюсь. – Мне придется использовать свою магию.

– Не смей, Марит! – рычит Ева.

Якоб осторожно поднимает ее на руки.

– С тобой все будет в порядке, Ева, – мягко говорит он. Потом оглядывается на нас с Лильян и спрашивает: – Ты как, Лил?

Она отнимает лоскут от своей щеки, и Якоб вздрагивает.

– Я люблю жуткие истории, – ворчит Лильян, – но никогда не хотела оказаться в одной из них.

– Помоги мне с Евой и Ларой, а потом я зашью и тебя, – обещает Якоб, перенося наших раненых в гостевую комнату. Мы с Декланом волочим тяжелых, словно свинец, шахтеров в маленький боковой шкаф, запираем их там и осматриваем свое новообретенное оружие. У каждого из мужчин была шпага, кинжал и пистолет, и к тому же мы конфисковали у них пятнадцать разных камней, содержащих некую магию. Я поднимаю камень, который сереброволосый шахтер держал у огня. Самоцвет уже начинает темнеть.

– Мы вывели из игры четверых, – говорю я Якобу, вертя в пальцах темнеющий камень. Потом медленно добавляю: – И мне кажется, я знаю, как они извлекают магию. Похоже, когда камни нагреваются, магия перетекает в их тела.

Я отмеряю для Евы дозу лауданума, достаточную, чтобы ослабить боль, но при этом позволяющую ей оставаться в сознании на тот случай, если понадобится бежать и прятаться.

– Тогда не можем ли мы уничтожить эти камни? – спрашивает Якоб. – Лил, брось их в огонь, чтобы магия была потрачена и эти шахтеры не смогли использовать ее против нас.

Лильян кивает и начинает по одному бросать камни в камин. Они раскаляются, словно сверкающие угли, а потом равномерно чернеют, и я гадаю: быть может, чистая магия сейчас сочится из них, рассеиваясь в воздухе, словно запах или дымок? Какую дивную силу таил в себе каждый из них? А теперь мы выжгли эту силу и превратили камни в пустые скорлупки, и это невероятно похоже на жизнь, растраченную впустую. Я не могу отделаться от этой мысли.