«Еще не поздно повернуть обратно», – думаю я, когда мы с Декланом, пригнувшись, крадемся вперед. Я могла бы забрать Еву и убежать далеко отсюда, прочь от Вестергардов и их ужасных копей. Мы могли бы спастись. Рассказать кому-нибудь правду. Получить будущее, которое я всегда хотела.

Я больше не хочу сражаться. Лишь бежать отсюда, забыть о самом существовании магии. Хочу оказаться далеко-далеко от Вестергардов, которые без конца причиняют зло дорогим мне людям.

Но из залы доносится еще один удар.

– Идем, – шепчет Деклан.

Я колеблюсь полсекунды, и давняя, гадкая мысль проскальзывает у меня в голове. Кому Ева желает выжить в большей степени, мне или Хелене?

Я стряхиваю эту мысль, словно гусеницу, которую могу раздавить башмаком, и вслед за Декланом проскальзываю в двери бальной залы.

Из снежной зимы мы попадаем в весну, и нас охватывает головокружительный запах цветущих апельсиновых деревьев. Я выглядываю между ветвей, тихонько перемещаясь под прикрытием зелени. Мы с Декланом пригибаемся, укрываясь за боковой стороной мраморного стола. Хелена стоит едва в трех метрах от нас и держит нож у горла Филиппа.

Из тени выступает доктор Хольм. Похоже, он не знает, что мы здесь. Он наводит свой пистолет на Хелену и взводит курок.

– Отпусти его, Хелена, – приказывает он.

– Нет, – отвечает она, и я крепко сжимаю руку Деклана.

– Пристрели ее, – спокойно говорит Филипп.

Деклан напрягается всем телом. Во рту у меня мгновенно пересыхает. На таком расстоянии мы никак не успеем спасти ее.

А потом я чувствую, как что-то движется на стене позади меня, и едва сдерживаю испуганный вскрик. Сами стены вокруг нас шевелятся. Ползут, словно зеленые волны или изумрудные змеи. Лозы – они словно ожили. Я окидываю взглядом комнату.

Брок где-то здесь.

Сильный порыв ветра неожиданно проносится по дому, выбивая треснувшее стекло, которое задержалось в оконной раме, точно сверкающая паутина. Дождь осколков со звоном сыплется в залу, и Хелена вздрагивает. Нож в ее руке сильнее вдавливается в горло Филиппа.

В нижней части рамы остается один-единственный острый осколок. Он торчит, словно сверкающий ледяной зуб.

Хелена крепче перехватывает нож, и голос ее подобен стали.

– Ты убил моего мужа? – спрашивает она.

Но вместо Филиппа ей отвечает доктор Хольм:

– Я не стал бы этого делать, если бы знал, что он оставит шахты тебе, – он фыркает, продолжая целиться в нее из пистолета. – Или что ты будешь настолько упряма, что не захочешь продать их.