– Да что ты понимаешь в наших с ним делах?

– Не то чтобы много. Но мы его недавно убили.

Симеон прищурился:

– И как же это вам удалось?

– Я взорвала его великана, а алхимика взрывом рассекло пополам.

Симеон помрачнел:

– Если это правда – тебе несдобровать. Эти доспехи и все механизмы на полигоне стоят больше, чем любой императорский выкуп. За то, что ты убила единственного человека, который умеет их чинить, я готов познакомить тебя с тем самым чаном.

– Я же тебе сказала: я могу починить твои доспехи.

– Их не может починить никто, кроме алхимика. Мои люди сто раз пробовали – и ни хрена. В лучшем случае лишались пальцев, а в худшем – головы. С этими устройствами шутки плохи.

– Я готова пожертвовать и пальцами, и головой. Но только если ты оставишь в живых моего друга.

– Ты врешь, чтобы спасти его шкуру.

– Может, и так, – сказала Эшлин. – Но ты ведь ничем не рискуешь. А если ты убьешь Фельгора, я не стану тебе помогать. Оставь его в живых, дай мне стимул добиться успеха.

Симеон задумался.

– Тебе даже не придется выпускать меня из клетки. Просто дай мне перчатку и вон те инструменты. – Она указала на письменный стол. – Если к завтрашнему дню я ее не починю, можешь распилить Фельгора надвое.

Симеон опять сузил глаза, пристально посмотрел на Эшлин, потом перевел взгляд на перчатку и начал поворачивать защелки на запястье. Из перчатки с шипением вырвался воздух, встопорщенные драконьи чешуйки обвисли. Симеон снял перчатку, и Эшлин заметила, что из его запястья высунулся шип; на коже осталась черная отметина, от которой во все стороны протянулись черные жилы, как трещины по зеркалу. Значит, доспех соединялся с телом.

Симеон швырнул перчатку в клетку Эшлин и приказал Хауэллу:

– Дай ей инструменты.

– Может, не надо, командир? – спросил Хауэлл. – Перчатка-то работает.

– А что, я спрашивал твоего мнения? – вызверился Симеон. – Делай, как велено.

Золотозубый пират заворчал, но просунул сквозь прутья клетки драконьи кости, магниты и различные инструменты.