Она кивнула, не глядя на него.

– Тали, ты уже достаточно наказала меня! Я сознаю, что был неправ по отношению к тебе, что вел себя как последний ублюдок. Прошу, останься здесь, со мной!

– Дар, ответь, что было бы, если бы в Родгарде не оказалось моего отца? Если бы о моем присутствии не стало известно королю? Как бы ты поступил со мной? Смог бы отпустить?

– Нет, – признался Дар. – Держал бы взаперти, пока не согласишься выйти за меня.

– А если бы твоя помолвка с Эйлиной не сорвалась? Как было бы тогда? Как ты планировал поступить со мной в таком случае?

– Тали, зачем ты спрашиваешь об этом? Ты же знаешь, жениться на Эйлине меня заставил король. Я не мог пойти против его воли.

– Ответь на вопрос.

– И в этом случае я не отпустил бы тебя.

– Теперь ты понимаешь меня?

– Нет, – замотал головой мужчина и взял девушку за плечи. – Нет, Тали, не понимаю. Мне казалось, мы любим друг друга. Думал, ты любишь меня не меньше, чем я тебя. Разве неправильно желать всем сердцем, чтобы любимый человек был с тобой? Делать все от тебя зависящее, чтобы он всегда оставался рядом?

– Любой ценой? Не считаясь с его интересами, не заботясь о его благополучии?

– Я бы заботился о тебе, Тали!

– До тех пор, пока не надоела бы. А после отдал бы Брану или любому другому желающему. Кажется, именно это ты обещал брату.

– Тали, зачем ты снова вспоминаешь тот день? Я сказал все это Брану сгоряча. Мои слова были вызваны ревностью и не предназначались для твоих ушей. Я не собирался ТАК поступать с тобой! Почему ты не забудешь этого? Зачем мучаешь себя и меня? Тали, посмотри на меня! – Он отпустил ее плечи, обхватил ладонями лицо, заставляя поднять глаза. – Ответь мне, ты еще любишь меня?

– Нет, Дар, – произнесла она, отводя его руки от своего лица. – Нет.

– Я не верю тебе!

– Знаешь, мне каждую ночь снятся кошмары. И у моих кошмаров твое лицо. Дар, я больше не люблю тебя. Я тебя боюсь.

Дар молчал, потрясенный ее словами. Тишину морозного вечера нарушали лишь скрип деревьев и далекие голоса солдат, устроивших привал, пока шел обмен пленными.

– Дар, мне пора. Отец, наверное, волнуется. Забудь меня. И прощай.

Дар смотрел, как она уходит, слышал, как поскрипывает под легкой поступью снег, видел, как следы заметает поземка, и понимал, что должен догнать ее, протащить через лагерь к своему коню, перекинуть поперек седла и увезти отсюда, неважно куда, лишь бы там они смогли, наконец, остаться вдвоем. И тогда он найдет нужные слова, сумеет объяснить, что никакие обиды, никакая гордость не стоят того, чтобы ради них отказываться от счастья, дарованного богами.