«Что ж, неплохо», – успел подумать Голдберг, прежде чем потерял сознание.

В повозке кто-то шутил и смеялся, вспоминая перипетии состоявшейся схватки, даже приукрашивая ее подробностями, которых не было и в помине, а Лайам с еще одним парнем склонились над Брайди.

– Вот, – указал Лайам, приподняв ее густые влажные волосы и обнажив глубокую рану на голове. – Это чепуха, завтра утром ей уже будет лучше. Слышишь, она дышит, как трубач? Беспокоиться не о чем.

Он поднял ее, чтобы освободить немного места, и нежно убрал волосы с ее лица. Харриет наблюдала за происходящим, держа во рту большой палец. Эти люди смеялись и пели. Они были счастливы, а она любила счастливых людей. Они очень шумели. Но это был приятный шум. А потом один из ребят толкнул другого, и тот упал на пол. Харриет подумала, что ему, должно быть, больно, но он лишь рассмеялся. Все хохотали, ей тоже стало весело, и она засмеялась. Чтобы было удобнее, пришлось даже вытащить палец изо рта. А когда все увидели, как она смеется, то стали хохотать пуще прежнего.

С козел в кабину постучали.

– Что там? – спросил один из ребят.

– Это я, Дермот.

Кто-то выглянул наружу.

– Впереди полицейский, – сказал парень. – Ребята, тише, не будем шуметь…

Все притаились, перешептываясь, хихикая и пихая друг друга, пока полицейский не остался далеко позади и они снова не смогли говорить в полный голос. Но сейчас уже никто не смеялся. Все смотрели на Харриет.

– Что мы будем с ней делать?

– Это проблема Билла. Он нас в это впутал.

– А старик, которого мы там оставили?

– Может, он убежал…

– Я видел, как он упал.

– Мертвый? Святые угодники…

– Брайди знает, что делать с ребенком.

– Брайди?

– Она ведь девчонка, так? Она должна знать.

– Но Брайди…