Голдберг сделал паузу. Он зацепил их, они были у него в руках; когда он чуть понизил голос и сказал:
«Придвинься поближе», все сделали шаг в его сторону и замерли.
Он увидел, что появились полицейские – два, четыре, пятеро. Краем глаза заметил, как один из евреев объясняет что-то полисмену, а тот смотрит в его сторону… Удастся ли ему уйти через булочную Соломонса? Сначала нужно закончить…
Пауза длилась не больше секунды. Надо вернуться к слушателям, вернуться к своей истории.
– Итак, наш приятель придвигается поближе, и человек с мягкими руками нагибается к нему, оглядывается через плечо, потом облизывает губы. «Ходят слухи об убийствах, – шепотом говорит он. – О человеческих жертвоприношениях. Знаешь, что делают эти евреи? Они убивают христианских младенцев. И замешивают свой хлеб на их крови. Это доказанный факт…» И все – для нашего приятеля это уже предел. Потому что если это правда, это самая отвратительная вещь, которую только можно придумать. Те, кто так поступает, достойны самого худшего. И это снимает с него всякую ответственность; он не будет чувствовать себя виноватым за то, что нападает на евреев, – ведь они заслужили это. И вот сегодня он здесь. Вот каким образом он оказался этим сырым утром с палкой в руке возле булочной, готовый уничтожить бизнес этого человека. Потому что каждому нужна причина, чтобы творить неправедные вещи. Никто ведь не будет поступать против совести. Чтобы сделать что-либо, человек должен быть уверен в своей правоте. И наш приятель – вон он стоит, – он знает, что я прав, он на правильном пути. Но идет не в ту сторону. Конечно, нужно наказывать людей, которые приносят в жертву младенцев. Это, безусловно, так. Но спроси себя: кто принес в жертву
Толпа загудела. Голдберг знал, что задел людей за живое, но что-то отвлекло его. Кто-то пробирался сквозь толчею – полиция…
– Ладно, ладно, хватит! – раздался зычный голос. – Разойдись! Этот человек – Голдберг, держите его, он в розыске. Голдберг, вы арестованы!
«Еще нет», – подумал он.