Старый замок Вендельштайн уже превратился в руины, лишь одна башня стояла не тронутая временем, но вход в нее был забит грудой каменных обломков. Они обошли вокруг замка по густой траве, и, пока Аделаида внимала объяснениям графа о том, как хитро Вальтер заманил богемцев на широкий луг между замком и опушкой леса, и как неожиданно ударил по нему конным отрядом, ждавшим в засаде, а потом еще вторым отрядом с другой стороны, и как богемцы, чей боевой дух был подорван многомесячными партизанскими наскоками Вальтера, поддались и побежали, Бекки вдруг посмотрела на окружающую мирную картину с неожиданным волнением. Эта была ее страна, ее история…

Теплое осеннее солнце золотило поле и лес. В воздухе звенели мошки, в отдалении махал косой какой-то крестьянин, с железной дороги через лес доносился свисток паровоза. Пора было возвращаться.

Как писала Бекки своей матушке (а писала она ей неукоснительно два раза в неделю), такого странного времяпрепровождения она и представить раньше не могла. Ей с Аделаидой приходилось участвовать в бесконечной череде церемоний: аккредитация дипломата, уход на пенсию важного генерала, визит какого-нибудь князька, открытия, приемы, публичные службы, торжественные даты… Временами Аделаида просто плакала от усталости и бессильной ярости, глядя на Бекки с такой укоризной, как будто это она во всем виновата. В таких случаях Бекки приходилось напоминать себе, что она верноподданная гражданка Рацкавии и что перед ней – ее королева. В большинстве случаев это помогало.

Поразительным был контраст между Аделаидой, гулящей девкой с лондонской окраины, и знатными людьми, которые относились к ней с таким глубоким почтением; стоило посмотреть, с каким обаянием она соблазняла гостя сыграть с ней партию в шахматы и как увлеченно она играла, раз от разу совершенствуя свою зоркость и стратегию; интересно было наблюдать за неуклонным ростом ее знаний, воли, власти над людьми. Как было Бекки не попасть под обаяние своей королевы?

Наконец настало время дипломатии. Аделаида решила пригласить в Рацкавию представителей обеих великих держав для переговоров. Чиновники были в ужасе.

– Ваше величество, об этом даже думать невозможно, – заявил секретарь по иностранным делам.

– Поздно. Я уже подумала.

– Но существуют протоколы…

– Отлично! Вы занимайтесь протоколами, а я займусь делом.

– Но официальные каналы…

– Официальные каналы для того и существуют, чтобы в них плавали официальные лица.

Она никого не слушала, а возражения тем временем сыпались со всех сторон. В конце концов Аделаида потеряла терпение и швырнула на пол чернильницу с такими воплями, которые совершенно не требовалось переводить, если бы даже Бекки знала, как будет по-немецки «придурошные зануды» и «треклятые олухи». Чиновники испуганно закивали и закланялись, выскакивая по одному из кабинета. Приглашения на встречу были отосланы в тот же день.