– Ты забыл Аделаиду.

– Нет.

Он отвернулся от окна. Сверкающие зеленые глаза и растрепанные соломенные волосы придавали ему вид какого-то электрического духа, заряженного опасной энергией. И вдруг она поняла, что он вслушивается во что-то, происходящее за пределами комнаты. Она замерла и услышала быстрые шаги в коридоре. В дверь постучали.

– Войдите, – сказала она, вставая.

Взволнованная служанка открыла дверь.

– Простите, фрейлейн, – сказала она, – записка для…

Смущаясь неодетой Бекки, горничная повернулась к Джиму и отдала ему записку.

– Спасибо, – сказал он.

Служанка сделала неуклюжий книксен и убежала.

Он развернул записку, быстро прочитал ее и бросил в огонь.

– Пора идти, – сказал он и встал.

– Что ты собираешься делать?

– Сражаться, конечно!

Он наклонился и быстро поцеловал ее в щеку. На нее нахлынула смесь сложных и непонятных чувств. Первое, что она подумала, было: да как он смеет? В то же время она ощутила острую зависть к этой бьющей через край природной энергии. Но и страх… Да, страх. Все ее мечты о пиратстве и разбое показались ей детскими глупыми фантазиями. Джим был настоящим.

Она встала и проводила его до двери.

– Иди спать в комнату Аделаиды, – повторил он на прощание и вложил что-то холодное и тяжелое в ее руку. Это был пистолет. – Спрячь. Если придется стрелять, держи его двумя руками и будь готова к отдаче. Увидимся.

Горничная все еще была неподалеку. Бекки спрятала пистолет под пеньюаром и позвала ее.

– Ее величество вернулась из оперы?

– Да, фрейлейн. Они все вернулись, кроме графа Тальгау.