– А что случится?

– Спятил, милый? – удивилась старушка, словно Саня не знал очевидного. – Тут столько нечисти, им подай дырочку в игольное ушко – хватит, чтобы проскользнуть, – она замолчала и уставилась на него, прищурившись. – Погодь, больно физиономия у тебя знакомая!

– Наверное, обознались, – ответил он, холодея от страха. – Мы с вами точно не встречались, я бы запомнил.

– Да ладно, – махнула она клюкой. – Но пообещай никогда не ломать Край, как этот окаянный, – она показала на двойника, растерянно ощупывающего стену в месте, где еще миг тому назад зияла щель.

– Обещаю, – он сглотнул слюну. – Честное пионерское!

– Молодец, – похвалила она. – Если увижу, с собой заберу, суп из тебя сварю. И сама поем, и котов накормлю.

– Я п-понял.

– Давай, тебе пора, – она взмахнула палкой и подняла над головой руки.

– Погодите, – спохватился Саня. У него скопилась уйма вопросов, и он не знал, какой задать первым.

– Чаво тебе ишо?

– Бабушка, кто вы и что тут делаете? – выпалил он.

– Сторожу границу меж Явью и Навью, – пояснила старушка. – Пора тебе.

И она быстро взмахнула руками. Саня кубарем покатился восвояси и, кувыркаясь, вывалился из сна прямо на жесткую больничную койку. Он моргнул, прогоняя остатки сновидения. Разглядывая палату, внезапно заметил, что не один, и от неожиданности вздрогнул.

– Митька! – опознал он, успокаиваясь.

– Ага, – подтвердил довольный Однорогов, сидевший в кресле с книгой. – В гости пришел, а ты спишь. Ты так ворочался, я даже разбудить тебя хотел.

– Откуда ты узнал, что я здесь?

– У меня в отделении мать работает.

Саня лег поудобнее, расправив помятую простыню. Он уже устал, и снова тянуло заснуть, но врожденная вежливость не позволяла сделать это при Митьке.

– Ты как? Совсем плохо дело?

– Голова кружится, в теле слабость, – описал ощущения Саня. – Если двигаться, мышцы болят. В общем, бывает и хуже.