– И много заплатили.

– Очень много, – подтвердила миссис Стоун. – Но Сандра умерла, ей всё равно, так почему бы не помочь бедной девочке спастись?

– Вы ведь добрая христианка… – протянул Омар.

– Да.

– Вам не приходило в голову, что приходивший к вам мужчина мог убить настоящую Сандру и её родителей? Именно для того, чтобы потом предложить вам стать опекуном девочки?

Конечно, приходило.

Естественно, приходило.

Миссис Стоун не сказала об этом прямо, однако её ответ прозвучал абсолютно прозрачно:

– Тогда что помешало бы ему убить меня?

Козицкий едва заметно кивнул, показав, что услышал то, что ожидал.

– Мне нужно было называть её племянницей и не задавать вопросов. – Женщина глубоко затянулась и выпустила в гостиную облако дыма.

– Она часто уезжала?

– Когда ей вздумается. А я рассказывала учителям, что Сандра лечится от последствий аварии.

– Глупо спрашивать, куда она уезжала?

– Она пряталась здесь не для того, чтобы откровенничать.

– Логично… – Козицкий отозвал Кардигана в сторону и негромко произнёс: – Первое: пусть опишет художнику мужчину, сравним с портретом, который нарисовали в Балтиморе.

– Понял.

– Второе: нашей Сандре…

И сбился.

Сбился, изумлённо рассматривая подоконник. Сбился, потому что неожиданно понял, что упустил из виду важнейшую деталь: возраст. Дополнительная информация о себе, которую Сандра выдала, будучи прижатой к стенке, вновь привела к образу четырнадцатилетней девочки, но во время разговора Сандра сказала, что ей двадцать четыре. Обмолвилась? Проговорилась случайно или намеренно? Случайность для такого профессионала вещь почти невозможная, и получается, что Сандра намеренно сдала свой настоящий возраст. Но при этом дала наводку на очередную фейковую личность. Почему?