«Потому что Балтимор, – сказал себе Козицкий. – Если бы никто из патрульных или сотрудников «Скорой помощи» не раскололся, мы бы сочли эту личность подлинной и не стали бы копать дальше».
Поэтому Сандра дала подсказку, назвав свой настоящий возраст. А он, считающий себя хорошим дознавателем, забыл об этой детали и не смутился, когда в Балтиморе ему вновь показали девочку…
– Что «нашей Сандре»? – спросил Кардиган, удивлённый долгим молчанием Козицкого.
«Сандра хочет, чтобы мы докопались до её настоящей личности. Не знаю зачем, но хочет…»
– У меня есть основания считать, что нашей Сандре больше лет, чем мы думаем, – медленно ответил дознаватель. – А это, в свою очередь, означает, что у неё есть и другие интересы, помимо школы. Прикажите изучить камеры видеонаблюдения, постарайтесь узнать, куда она ходила, где бывала. А главное – с кем встречалась.
– Понял, – повторил Омар.
– Распоряжайтесь, а я пока осмотрю её комнату.
…
– Интересно, когда они начнут нас обыскивать? – буркнула Диккенс.
– Обыскивать? – не поняла Анна. – Зачем?
– Потому что могут себе позволить.
Несколько секунд Баррингтон изумлённо смотрела на художницу, после чего проследила за её взглядом и вздохнула. В ангаре объявили ужин, ребята выстроились в очередь, но несмотря на то, что двигалась она быстро – выдавать тюбики труда не составляло, – Хиллари и его подпевала Саймон демонстративно подошли прямо к раздаче. Забрали свои порции и, посмеиваясь, ушли. Протеста наглое поведение не вызвало: то ли из-за того, что здоровенный Арнольд славился дурным, истеричным характером, то ли из-за висящего на плече автомата. А может – из-за всего сразу.
– Подонки, – прошептала стоящая позади подруг Нэнси.
Однако больше, чем на тихий шёпот, никто не отважился.
– Они делают важное дело – охраняют ворота, – с издёвкой произнесла Диккенс. – У них нет времени стоять в очереди.
– От кого охраняют? От нас?
– А от кого ещё? Чтобы не разбежались.
– Мы что, заключённые? – растерялась Нэнси.
– А ты как себя ощущаешь? – не оборачиваясь, поинтересовалась художница.
– Но как так?