Траин обрадовался неожиданной помощи в освещении, добавил ходу, так что через десять ужасно долгих минут мы выскочили в широкий зал, как пробка из бутылки. В темноте мелькнули лица каких-то гномов, капитан о чём-то перекинулся с ними парой слов, и мы рванули дальше, вновь заскочив в узкий служебный коридор.

— Сейчас ещё нормально! — крикнул он нам сквозь неожиданно громкий шум, что издавала тележка на полном ходу, — допуска хватает! Но если хотите побыстрее, то придётся вам поколдовать, товарищ ефрейтор! Можно пойти самыми центральными галереями, сквозь посты, напрямую! Сэкономим время! А то ведь опять порода трясётся, как бы нам не опоздать!

— Давай! — крикнул вместо меня в ответ ему Арчи. — Гони! Тёма, чувствуешь что-нибудь?

Я лишь кивнул ему в ответ, потому что и в самом деле почувствовал близкое присутствие беды. Где-то далеко впереди ощущались непонятные шевеления чего-то опасного и огненного, и его отголоски волнами расходились по округе, начав уже трясти горы. Пока несильно, но всё же нам следовало поторопиться.

И Траин понёсся вперёд как будто мир спасал, остановившись лишь раз на пункте смены батарей. Он как-то сумел матом объяснить дежурному всю срочность работы, так что мы не задержались там даже на пять минут, и вновь начал свою гонку.

В скором времени я уже начал усыплять гномов целыми постами и бригадами, не разбираясь, кто где. Потом, всё потом, объяснять сейчас ещё и им что-либо было не ко времени. Лишь иногда Траин резко тормозил, выскакивал перед постом на дорогу, поднимал шлагбаум и оттаскивал постовых на отмостку, если они валялись поперёк движения, и мы неслись дальше.

Но постепенно ощущение целого моря беснующегося опасного огня становилось всё сильнее, а Траину — всё хуже и хуже. Он сбавил скорость, иногда что-то мычал сквозь сомкнутые зубы, шипел и дёргался, продвигаясь вперёд на одном упрямстве. Арчи тоже огурцом не выглядел, он сидел выпрямившись, непривычно тихий, строгий и серьёзный, и сурово смотрел вперёд, на последний, как я надеялся, пост перед нами.

Мы остановились перед шлагбаумом и постом охраны у поворота в высокий, красивый зал, но времени рассматривать ещё и его у меня не было. Траин сидел, вцепившись в руль и закрыв глаза, иногда начиная перед кем-то в чём-то оправдываться, протестующе или покаянно, я не успел разобрать. Арчи тоже не шевелился, он зло смотрел вглубь зала, нахмурив брови и не поддаваясь на чужое давление, лишь мне было всё равно.

Я галопом выскочил из тележки, злобным матом, походя, гавкнул на заупрямившийся было замок в этой долбаной перекладине, и откинул её вверх. Потом бегом перетаскал из караулки спящих, на своё счастье, гномов на тележку, и вытащил из неё деревянно двигающегося Арчи.