Клетки с какими-то яркими попугаями, выставки вин и коньяков, экзотические фрукты в вазах.

Розовые и желтые кораллы и морские раковины необычной формы. Вазы и амфоры. Книги в кожаных, инкрустированных самоцветами переплетах и древние свитки.

Мое внимание привлекла полка, на которой были расставлены металлически блестящие кубик, шарик, цилиндр, брусок и пирамидка размером с кулак. Все это было накрыто стеклянным колпаком.

– Что это? – спросил я у Дайрона, кивнув на геометрическую выставку.

– Родий, иридий, осмий, палладий и платина, – равнодушно сказал Бог.

Маргарита негромко присвистнула.

– Это стоит куда больше, чем ящик Груббер, – сказала она мне.

– Давай заберем! – предложил я, посмотрев на фигурки совсем по-другому. – На память!

– Нет уж, – отказалась она. – Не нужна мне такая память!

И тут же воскликнула:

– Смотри! Красный бриллиант. Тот самый!

На подставке в футляре лежал розовый камень размером, наверное, вполовину моих, в форме треугольника, и с закругленным сторонами.

– Какой «тот самый»? – ревниво спросил я. Мои камни были куда красивее.

– В мире всего два таких! – возбужденно заговорила Марго. – Один, в пять карат, считается самым дорогим в мире! А второй, куда крупнее, который якобы был безнадежно утерян, вот он!

– Так как насчет на память? – поддел я. – Будем нянчить внуков и любоваться!

Маргарита поперхнулась и отошла. Ее била легкая дрожь. Отходняк?

Дайрон усмехнулся.

Контраст между роскошью и нищетой наверху был разительным.

Гулы, с их умением рыть, точно кроты, очевидно, добывали своему сюзерену алмазы, изумруды и прочие полезные ископаемые, включая и золото, на которые тот и приобретал все эти вещи.

Но на чем же держалась власть Хашшаса?