Я содрогнулся, представив, что могло произойти, попади мы с девушкой сюда.

Гигантский морг для живых, вот что это было.

– Боже, – пробормотала Маргарита, вздрогнув.

Дайрон прищурился, и тела вспыхнули в своих саркофагах.

– А нельзя ли было их… – начал я.

– Нет, – отрезал Бог. – Они давно мертвы.

В центре следующей комнаты возвышалась огромная молочно-белая статуя какого-то голого кучерявого мужика в странном шлеме, сжимавшего в руке копье. На мраморном постаменте, возле его колен, стояла глубокая чаша, выточенная из огромного, с дыню, голубого самоцвета, в которой, испуская отвратительный смрад, были насыпаны человеческие пальцы.

– Мерзость, – пробормотал Дайрон себе под нос.

– Что будет с гулами, Великий? – негромко поинтересовалась Маргарита.

– Невиновные сейчас беспрепятственно покидают город.

– А… остальные?

Дайрон пожал плечами.

– Останутся здесь. Отныне никто из них не покинет Четвертой Ступени, и не попадет сюда.

В общем, этот дом-музей можно было смело разместить в любом из городов мира, и отбоя от посетителей бы не было!

Зайдя в очередной огромный зал, наполненный диковинами, Дайрон пересек его, остановился возле противоположной стены, и та бесшумно вывалилась наружу, вздымая тучи песка.

Внутрь хлынул свет.

Если при нашем появлении Четвертая ступень напоминала вымерший город, то сейчас она напоминала муравейник – невдалеке на водной глади виднелась россыпь движущихся пятен. Множество лодок и самодельных плотов. Мне даже показалось, что я вижу тех двух гулов, с острова, мимо которых проезжала наша повозка.

Забыв о своем повелителе, гулы удирали из города. И откуда они так быстро узнали обо всем?

Некоторое время мы втроем рассматривали открывшуюся картину.