Моя Ольга все время держала меня за руку, и я был безмерно счастлив. Теперь я четко знал, что у меня есть не только бизнес, но еще и семья. Вскоре, врачи отпустили Клару, сообщив нам, что сделали ей успокоительный укол, и, что с ней, действительно, все в порядке. Она кинулась мне на шею и расплакалась.

– Чего ты плачешь, доченька, видишь, со мной все в порядке, – сказал я ей.

– Я так испугалась за тебя! – сказала она.

– Все будет хорошо! – ответил ей я и обнял ее.

– Я думала, что ты умер! Ты был весь в крови!

– Что ты, доченька, разве я мог оставить тебя одну? Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит?

– Нет, папочка, я чувствую себя хорошо, и врач сказал, что со мной все в порядке, не волнуйся!

Не могу сказать точно, долго ли отсутствовали врачи, но я чувствовал себя полным сил и совершенно здоровым, если не считать легкого головокружения. Я попытался привстать и выйти из автомобиля.

– Лежи! – сказала мне Ольга, спокойно, но твердо, как умела говорить только она одна.

Трудно было не послушать ее, но я уговорил ее сделать по – моему. Я сказал, что мне будет лучше, если я вдохну свежего воздуха.

– Откроем окно! – сказала она.

– Не надо, – сказал я, – Клара может простыть.

Она не стала со мной спорить, это было не в ее правилах. Видимо, действительно, решив, что мне это необходимо, она вышла из автомобиля и, обойдя его, приблизилась к моей двери.

– С тобой, правда, все хорошо? – спросила она.

– Да, правда, – ответил я.

Только тогда она разрешила мне выйти, но только при условии, что она будет меня придерживать.

Клара задремала под действием укола, и мы, уложив ее на заднее сиденье автомобиля, медленно вышли на улицу.

Я посмотрел на свой разбитый автомобиль и удивился, что мы так легко отделались. Вид у него был, прямо скажу, ужасный. Почти целая его половина была настолько искорежена, что трудно было представить, что все, находившиеся в нем пассажиры, остались живы.

Потом, мы направились в ту сторону, где стояли разбитые автомобили, столкнувшиеся перед нами. Это был огромный «Мерседес» представительского класса и небольшая «Мазда».

За рулем «Мерседеса» сидел человек. Подойдя ближе, я увидел, что это был тучный мужчина. Он обхватил свою голову руками. Увидев нас, он повернул к нам свое залитое кровью лицо, и я увидел его глаза. Даже, если бы он был изуродован до неузнаваемости, я все равно, узнал бы его глаза. Это был тот самый писатель, которого я принимал за мужа своей жены. За мужа своей жены! Звучит, конечно, отвратительно! Но так оно и было. Он отвел взгляд от нас в сторону. Я посмотрел на Ольгу.