– Какой ужас, – прошептала мне она.

– Ты его знаешь? – спросил я ее.

– С чего ты взял? В первый раз вижу. Просто я ему посочувствовала, – ответила она.

Хотя, я и не сомневался в ее ответе, но на сердце у меня, после ее слов, стало горазда легче. Я постоял еще немного рядом с «Мерседесом», а потом попросил жену, чтобы она отвела меня к «Мазде», возле которой находились оба врача. Я уже хотел было отходить, как мужчина в «Мерседесе» открыл окно и сказал мне:

– Вот влипли!

– Да, – согласился с ним я.

– Еще и врачи не торопятся, а я только пришел в себя! И когда же у нас будет порядок! Вы не знаете, чего они там так возятся?!– сетовал он.

– Мы сейчас посмотрим, – ответил я, – и расскажем вам.

– Благодарю, – сказал он и закрыл окно.

Мы подошли к «Мазде», вернее, к тому, что от нее осталось. Я заглянул внутрь. Но, никого не увидел. Тогда я посмотрел на стоящие возле автомобиля носилки, возле которых суетились врачи. Единственное, что мне удалось разглядеть, так это то, что пострадавшей была женщина. Я понял это по длинным рыжим волосам. Мы постояли вблизи несколько минут. Наконец, врачи отступились от пострадавшей. Они были очень озабочены и почти никого не замечали вокруг. Поэтому, мне удалось пробраться совсем близко к носилкам, оставаясь совершенно незамеченным. По тому, что сверху они были накрыты покрывалом, которое скрывало лицо женщины, я понял, что ее спасти не удалось. Я подошел ближе и убрал покрывало с ее лица.

О, боже! Что я увидел! Это была та самая рыжеволосая Ольга, с которой мы вместе хотели сойти с поезда. Впрочем, я об этом догадывался. Просто, очень непривычно было видеть ее безжизненной. Мое сердце сжалось. Еще несколько минут назад, ее зеленые глаза, излучающие радость и надежду, с любовью смотрели на меня, а теперь, они были навсегда закрыты. Я накрыл ее красивое лицо покрывалом и отошел. Теперь я понимал, почему она не могла выйти из этого вагона. Вероятно, она была права, когда говорила, что ей не стоит покидать своего вагона. Значит, у ней, действительно, была договоренность с этим мужчиной в лиловом плаще, кем, на самом деле, был который, мне так и не суждено было узнать, наверняка. Да и нужно ли было? Мне было жаль, что я, в какой – то степени, явился причиной смерти этой молодой женщины. Но, разве можно теперь было с этим что-либо поделать. А тогда? Тогда меня невозможно было переубедить, ведь я должен был спасать Клару? Разве мог я видеть еще что-то, кроме этого? И потом, я всегда был уверен в своей правоте. Я привык, что все и всегда должно быть по – моему.