– Приехала специально.

– Я рада, – церемонно склонила голову старушка. Странно, раньше Рейган бесилась от чрезмерной воспитанности матери, а сейчас знакомый жест вызвал не раздражение, а нежность. – Присядь, пожалуйста.

– Сейчас… – Красноволосая бросила сумку на землю, постояла, а затем, решившись, произнесла: – Прости меня.

– Нет, ты прости меня, нас, – вздохнула мама. – Мы с отцом должны были повести себя иначе.

– Я не должна была вываливать на вас все это, – выпалила Рейган. – Я должна была пощадить ваши чувства. И уж тем более я не должна была заканчивать тот разговор так, как он закончился.

– Мы все наделали ошибок, Джейн. Теперь ты присядешь?

– Теперь – да, – Рейган опустилась на лавочку. Посидела, чувствуя неловкость, а затем вдруг подалась и крепко обняла маму. – Я соскучилась. Боже, как сильно я соскучилась!

И расплакалась. Не стесняясь и не стыдясь.

– Я тоже, дорогая, – ласково ответила старушка, гладя дочь по спине. – И дня не проходило, чтобы я о тебе не думала.

– Мама, прости меня, прости, пожалуйста. – Голос красноволосой срывался. – Пожалуйста!

– Сейчас я счастлива, Джейн, ты сделала меня счастливой.

– Я так виновата перед тобой.

– Не думай об этом.

– Перед тобой и папой, я… – Рейган отстранилась и посмотрела матери в глаза: – Я была на его похоронах, ма, я приезжала, но не подошла, не смогла.

– Я тебя видела, – улыбнулась старушка.

– Правда? – по-детски спросила красноволосая.

– Правда.

Рейган шмыгнула носом.

– Если ты уезжаешь не слишком рано, можем завтра съездить на кладбище, – тихо сказала старушка.

– Я не уезжаю, – ответила Джейн, крепко прижимаясь к матери. – Завтра я попрошу о переводе в Хьюстон. Думаю, мне не откажут.