Подставляя щит под углом, Эйрих пытался сократить дистанцию, но гунн успешно рвал её, несмотря на ранение ноги и дорожку крови, оставляемую на утоптанной земле. Время играло на стороне Эйриха, поэтому он тоже не гнал события, хотя у него уже выработался план по надёжному и зрелищному убийству гунна...

Поединок шёл своим ходом, а обстановка вокруг сильно изменилась, ведь гуннов становилось всё меньше и меньше, а готы заняли всё пространство вокруг деревенской площади.

Идея Эйриха была в вооружении всех воинов копьями и щитами, что и было проделано. Когда всадники лишены возможности манёвра, а вокруг полно копейщиков, расклад строится явно не в пользу всадников. Тактика беспроигрышная, ведь гунны не могли не то что организоваться для отпора, но и даже использовать свои хвалёные луки.

Ловко отбивая уколы щитом, Эйрих непременно пытался сократить дистанцию, делая вид, что это его единственный шанс на победу, а гунн Улдин пытался нанести укол хоть в какое-нибудь уязвимое место, потому что понимал, что у него не так много времени, прежде чем он начнёт терять силы от потери крови. Ещё и рана на ноге не помогала сохранять концентрацию...

Решив, что гунн достаточно ослаб, Эйрих выждал следующего укола и подставил щит под прямым углом. Наконечник скользнул по умбону и врезался в древесину, надёжно там завязнув.

Не дав времени извлечь копьё, он накинулся на гунна с серией рубящих ударов, поразив область левой ключицы противника. Улдин закричал от боли, но не отступил, а наоборот, бросился на Эйриха и завязал борьбу.

Они упали на землю, Эйрих чудом вытащил руку из держателей щита ещё в падении, поэтому вцепился левой рукой в лицо гунна, пытающегося добраться до мальчишеской шеи.

Топором достать врага не получалось, поэтому Эйрих отпустил обмотанную кожаной лентой рукоять и начал щупать свой пояс в области кинжала.

— Лучше бы ты не лез, сопля... — прохрипел Улдин.

Длина рук гунна не позволила Эйриху обеспечить достаточный упор для ослабления хватки на шеи, поэтому надежда была лишь на кинжал, который лежал под неудачным углом и его нельзя было вытащить без усилий. Воздух кончался, лицо Эйриха покраснело, а сознание начало постепенно затухать.

Он мог бы попросить помощи, ведь точно видел несколько воинов, наблюдающих за поединком, но это бы обесценило победу.

Наконец, кинжал был вынут и пущен в ход. Первый удар пришёлся в подмышку гунна, а второй в шею. И третий, и четвёртый, и пятый — все последующие удары пришлись в шею гунна, обагряя Эйриха щедрыми порциями крови.

Хватка вражеских рук ослабла, Эйрих с усилием столкнул с себя истекающее кровью тело, часто задышал, хлебнув немного чужой крови, после чего прикрыл глаза и полежал немного.