Вот какая была история.

Он провел рукой по Сережиным вихрам.

– Так-то, сынок. С бластером оно спокойнее. Вот и сейчас – вдруг какой-нибудь чудище-великан из морской пучины выскочит поразмяться, чистым воздухом подышать? Или того хуже – действительно, как говорил Сережа, пираты нападут… Сидят они сейчас на островке и нас с вами дожидаются. Вооруженные до зубов, страшные, небритые, голодные.

– Да ну вас, – поднялась с кресла Таня. – Такие страхи нагоняете среди ночи! Пойду лучше вам чего-нибудь вкусненького попить и перекусить принесу.

Вернулась она буквально через минуту.

– Как-то странно ведет себя Джек, друзья, – взволнованно сказала Таня. – Не смейтесь, Александр Павлович, это не результат ваших рассказов. Понимаете, захожу в тамбур, а он сидит на верхней ступеньке трапа у закрытого входного люка и рычит. Тихонько, но зло, словно кошку почуял.

Прибежавшая следов за Таней собачонка вскочила на табуретку, а потом на штурманский столик, приблизила мордочку к прозрачному пластику рубки и вдруг подняла уши, ощетинилась вся, зло оскалила пасть, выставив ряд острых белых зубов. Зарычала грозно, сердито.

– Это не койлсу, это он чужих почуял, – тихо сказал Сережа.

– А может быть, просто летающих рыбок? Вон сколько их все время из воды выпрыгивает, – посмотрев на собаку, повернулся к мальчику Олег.

– Нет, командир, так он встречает только чужих и к тому же очень плохих людей, – уверенно ответил Сережа. – Я ведь его повадки хорошо знаю.

Олег и Винденко переглянулись.

– Пойди-ка, запри собаку в душевой, сынок, – строгим тоном приказал Александр Павлович. – Чтобы лая ее никто ненароком не услышал. А ты, Олег Викторович, останови тримаран и вместе с Таней спустись, пожалуйста, в коридорчик.

Подождав, пока всё вышли из рубки, он поднял прозрачный колпак и придвинул к себе окуляр устройства, позволяющего видеть в темноте. Привычными движениями пальцев подкрутил колесики наводки резкости.

Слева, со стороны океана, горизонт был чист. А вот впереди, на фоне близкого теперь берега, в рваных хлопьях низко плывущего над водой тумана, примерно в кабельтове от них вырисовывался силуэт небольшой моторной яхты с опущенными парусами, без габаритных огней.

Винденко снова подкрутил колесики, и видимость стала лучше. Неизвестная яхта придвинулась к нему в окуляре настолько близко, что можно было рассмотреть и безлюдную палубу с лежащими на ней возле пусковой установки торпедами, и торчащие по обоим бортам из открытых иллюминаторов дула двух крупнокалиберных пулеметов, и внутреннее помещение небольшой рубки, в которой находилось три человека. Они внимательно вглядывались в темноту, окутывающую океан, каждый в свою сторону – вправо, влево, вперед, то и дело поднося к глазам бинокли. А один из них – плотный, крепко сбитый человек среднего роста приставил к уху какую-то трубку и медленно поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, прослушивая, видимо, окружающее пространство чувствительным прибором.