Лоретта Алькотт смотрела на меня как на жвачку, которая прилепилась к ее подошве и которую она с большим удовольствием размазала бы сейчас об асфальт.

– Ну давай же, девочка, – пробормотала она, скрестив руки на груди.

Шрам от ожога на ее щеке производил особенно ужасающее впечатление.

Я шумно выдохнула и взяла в руки новую униформу, приготовленную для меня в кабине. По сравнению с прежней униформой эта показалась мне более тяжелой. Ее материал был прошит тонкими мягкими металлическими нитями. Когда я натягивала ее на голые ноги, ощущения были фантастическими.

Пока я одевалась, то посмотрела на себя в зеркало. Все мое тело было усыпано синяками и ожогами, полученными от бегового модуля Лукаса. На шее и ногах виднелись красные точки, оставленные от соприкосновения с гравитационными сенсорами. Наверное, меня лечили, пока я была без сознания, потому что, хоть мои раны и выглядели ужасно, они хотя бы не болели.

Под строгим взглядом Алькотт я натянула рукава униформы и поправила небольшой воротник.

Следовало признать, униформа сидела на мне великолепно.

– Он сделал ее специально для тебя, – сказала Алькотт с явным неудовольствием.

Я с шумом застегнула молнию:

– Может быть, вы хотели ее получить? Я охотно могу отказаться от нее в вашу пользу.

Алькотт изобразила жалкую попытку улыбнуться, затем грубо схватила меня за плечи и вытолкнула наружу через дверь.

– Ну наконец-то, – услышала я бормотание Хольдена.

Он стоял, прислонившись спиной к изогнутой стене обсерватории. Это огромное, сферообразное помещение еще в Новом Лондоне завораживало меня, но здесь оно было раза в два больше.

Мое внимание привлекла к себе огромная карта, вращавшаяся в воздухе вокруг своей оси и погружавшая все помещение в мягкий голубоватый свет. Я сразу узнала ее: это была карта времени.

Проекция исходила из детектора Хоторна. Чем ближе я подходила, тем больше понимала, что он к ней что-то присоединил. Это было похоже на флэшку размером с визитную карточку, обернутую в серебряную обложку со знаком Convectum.

– Когда-то это была карта памяти детектора Бэлиена, – сказал Хоторн, заметив мой взгляд. – Как вы знаете, он попытался ее уничтожить, предполагая, что тем самым будут уничтожены и все данные.

Он закатил глаза. Говорил он совсем как раздраженный отец, чей сын снова что-то натворил.