Тик-так, Даня.

Тик-так...

С-сука...

Эпилог

Эпилог

Огромные, испещренные начертаниями древние двери со скрипом отворились, приоткрывая выход на лестницу с широкими массивными перилами.

В свете факелов белые ступени казались оранжевыми. Всполохи яркого пламени тенями пробегали по мрачным росписям на стенах, вспыхивая на золотых коронах и крыльях.

— Ты можешь войти, — торжественно проговорил Гермес, отступая в сторону.

В этот раз он выглядел, как истинный бог, и сын бога. Темные кудри блестели на свету, загорелая кожа казалась бронзовой, прекрасное аристократическое лицо сохраняло выражение бесстрастного спокойствия. В руке Гермес держал свой кадуцей — позолоченый жезл, который обвивали две маленькие зеленые змеи, время от времени лизавшие воздух своими алыми раздвоенными языками.

Одет юный бог был в соответствии со своим статусом — в короткую белоснежную тунику, символизирующую святость, золотые сандалии и золоченые наручи.

Последний атрибут не являлся традиционным. Эти браслеты Зевс надел на своего сына в тот день, когда тот попытался воспротивиться его воле — как напоминание, что ожидает мятежного бога в случае еще одной ошибки.

Флора дрожащими руками поспешно поправила складки своего и без того идеального платья. Для визита сюда богиня выбрала самую стройную версию себя, сделала сложную высокую прическу и завернулась в нежно-розовые и кремовые шелка, расписанные черными силуэтами журавлей.

Приподняв длинный подол, она ступила на лестницу, ведущую наверх.

— Обувь, — холодно напомнил ей Гермес.

Флора остановилась. Обернулась.

— Что?.. — проговорила она.

— Сними свою обувь, ибо земля, на которую ты ступаешь, священна, — нараспев протянул тот.

— Но... как же так? — проговорила Флора, с трудом сдерживая гнев. — Ведь я не какая-нибудь смертная. Я ведь тоже — богиня! Так отчего я должна идти к престолу Первородных босая, как какая-нибудь чернь?!

— Это не моя воля, — невозмутимо отозвался Гермес. — Таков приказ Зевса, которому ты подчиняешься.