Мы подъехали к воротам и остановились, я посмотрел по сторонам и слез с байка. Город, судя по всему был большой, даже очень. В обе стороны, вдоль стены шла улица, метров по пятьсот-восемьсот в каждую сторону, по обеим сторонам которой стояли двухэтажные дома. Если я не ошибаюсь это было корчмы или таверны, около них даже коновязи были, как в кино про ковбоев. За стеной тоже стояли дома, вплотную к ней, правда не везде, или мне не видно. Даже шпили какое-то торчали. На улице было тихо, ни людей, ни животных. После того как мы заглушили байки, вообще гробовая, тишина настала. Будто попали на съемочную площадку фильма про средневековье, между съёмками.

— Ну что там? Ты ничего не видишь? — В ухе раздался голос прапора.

— Нет пока, сейчас подойду в ворота постучу! А ты в курсе что у нас нет клыков?

— Подожди! — Я остановился, хотя хотел уже идти. — Подойди ко мне, у Нарвуса есть какой-то амулет иллюзий!

— А его не спалят, этот амулет? Хороший маг полюбому увидит!

— Это сильный амулет, а в городе по их сведениям, всего трое шаманов, способных разглядеть иллюзию.

Я подошел, взял у прапора прозрачный медальон, с какой-то золотистой завитушкой, на шнурочке.

— Серёг, вешать его сейчас, палево, позже повешу!

— Понял тебя! Бойцы, общая готовность, начинаем!

Я подошёл к калитке в воротах, покрутил головой, меня вроде не видно. Ворота были досчатыми с проклепанными железными полосами и крепкими даже на вид. Я скинул капюшон, быстро надел амулет на шею и одел капюшон на место. Проверять, выросли у меня клыки или нет, уже не буду. Я начал пинать ворота, надеюсь мой внешний вид соответствует стандартам негритянского шамана.

В калитке открылось окошко, маленькое такое, и в нём нарисовалось два глаза, по бокам черного носа.

— Кто такие, чего надо?

— Ты что за глупые вопросы задаёшь, пёс шелудивый? Ты что не видишь кто перед тобой стоит? Или может хмельной ты на смене, а? Или может спишь на посту? А ну отворяй ворота, собака сутулая и начальника смены ко мне зови! — Окошко закрылось.

Защёлкали засовы, загрохотала какая-то цепь и… открылась калитка, а из неё вышел воин. Молодой совсем. В руке он держал копье, на поясе висел меч, а за спиной щит. Одет он был в тунику до колен, поверх которой был панцирь, который местами подъедала ржавчина. Руки до локтя закрывали кожаные напульсники, а на ногах были сланцы, чем-то похожие на наши, которые продеваются между пальцами. На голове был открытый шлем, а клыки только вылезли из-за губ. Он смотрел на меня выпучив глаза.

— Прошу великодушно простить меня, могучий шаман! — Он упал на одно колено и склонил голову. — Прошу, не приказывай меня убивать, лучше плеть! У меня мамка одна, отец погиб в походе и ещё три сестренки маленькие! Не казни, могучий, — он забормотал что-то себе под нос.