– Я же говорю: я много об этом думал.

– Не уверен, что разделяю твою веру в общество, где всем заправляют нули, – задумчиво говорит мне Джек. – Люди есть люди. Мы всегда найдем способ все испортить, неважно, кто у руля.

– Думаешь?..

Джек пожимает плечами.

– Не веришь, что станет лучше? Что так обязательно будет – когда-нибудь, в один прекрасный день?

– Когда?

– На все нужно время.

– Но станет? – спрашивает Джек.

– Станет.

Только не для меня. Между нами разверзается пропасть, заполненная долгим молчанием. Но когда я наконец открываю рот и хочу что-то сказать, Джек заговаривает первым.

– Твоя девушка, Персефона Хэдли, пыталась пробиться сюда повидать тебя, и не раз, – шепчет он. – Но сверху спустили приказ – повыше, чем от начальника тюрьмы, – чтобы к тебе ни при каких обстоятельствах не допускали посетителей.

Эту новость мне трудно принять без горечи. Тут приложил руку Камаль Хэдли, не иначе.

– Джек, можно попросить тебя сделать кое-что?

– Что угодно.

– У тебя могут быть неприятности.

– Жизнь у меня довольно скучная, неплохо добавить перцу. – Джек усмехается.

Я благодарно улыбаюсь:

– Сможешь как-нибудь передать эту записку Сеффи?

– Персефоне Хэдли?

– Да, ей.