— Амберлинское, — ответил он. — И вода. Мы продадим дюжину бочек, наполненных вином лишь на треть, по цене дюжины полных. Выгода в восемь бочек. Плата Вильхаму за услуги.

— Я могла бы просто дать ему денег и избавить себя от лишних хлопот. Не говоря уже о риске.

— Правая рука не должна знать, что делает левая, — напомнил Гаррик, поднимая бокал.

— Ладно, — сказала она. — А что за таинственный груз прибывает на ксуланском корабле?

— То самое амберлинское, которое мы разольем по бочкам.

— Тридцать фальконов за обычное амберлинское?

— Для принца — только самое лучшее, а из-за срочности цена выросла.

— Слишком много сложностей, — возразила Мара. — Я постоянно играю в башни и вижу, что сейчас ты расставляешь фигуры для решающего удара. Что ты замышляешь на самом деле?

Гаррик отхлебнул вина.

— Напрасно я выбрал себе такую смышленую правую руку, — проворчал он.

— Я тебе не правая рука, Гаррик, и не собираюсь пребывать в неведении. Ты ведь хочешь, чтобы я заплатила за доставку?

Гаррик на мгновение задумался. Похоже, она видит его насквозь, так почему бы не открыться ей? Мара ценит разум выше чувств и понимает, что жертвы необходимы. Кроме того, он только потратит время впустую, пытаясь убедить ее, что неведение лучше для нее самой. Она как никто не любила оставаться в неведении.

— Я расскажу, если поклянешься сохранить все в тайне.

— Клясться не буду. Но никому не расскажу, если только твой замысел не окажется таким, что его лучше выдать.

Гаррику пришлось удовольствоваться этим заверением, и он изложил ей свой план, не отводя глаз от бокала, где в красной влаге отражалось его лицо. Когда он договорил, то поднял взгляд и оторопел: у Мары навернулись слезы на глаза — у Мары, никогда не имевшей привычки плакать.

— Не время для слабости! — поспешно предостерег он. — Иного выбора нет.

Она расплылась в улыбке и смахнула слезы.

— Ты никогда не умел читать в сердцах, Гаррик. Мне не грустно и не страшно. Я плачу, ибо ты дал мне надежду, что моих учениц будут воспринимать наравне с мужчинами, а Оссия вновь заживет по оссианским законам. Я знала, Гаррик, что ты верен своим убеждениям, но не предполагала, насколько далеко ты готов зайти.

У Гаррика словно гора с плеч свалилась.

— Надо позвать остальных, — сказал он. — Я обещал ответить на их вопросы, и больше откладывать нельзя. Мне необходимо их доверие.