Он ни разу не посмотрел на меня, а я продолжал таращиться на него как на призрака, пока он осторожно восстанавливал Фри с помощью манипуляционного круга.

Внезапно я вышел из ступора, будто кто-то вновь запустил время.

– Ты же…

– Заткнись, – ровно проворчал Стефан, не отвлекаясь.

– Но я видел!..

Он метнул в меня озлобленный взгляд, который говорил, что если я скажу еще хоть слово, то он выпустит в меня всю обойму.

Я подался вперед, хватая его за руку. Правила гласили, что души не возвращаются.

Но меня обволокла чудовищная метель, и сквозь проступившие от сильного ветра слезы я увидел впереди темный силуэт дерева. Именно от него и доносилось то пробирающее до костей тиканье.

– Да какого хрена ты творишь?! – Стеф сердито вырвался из моей хватки.

Я ничего не понимал. Так и остался сидеть в глубочайшем потрясении. Это был он, без сомнений.

Появление Меморы нас отвлекло. Сплиты подвывали уже совсем рядом, но звезда этих звуков будто и не замечала. Все ее внимание было приковано ко мне.

– Всепроникающий Свет, как я рада, что вы живы, – выдохнула она и, как только я поднялся, положила руки мне на плечи. – С тобой все хорошо? Как Антарес?

– Все отлично, – уклончиво заверил я. – Нам сейчас же нужно отправляться в Соларум. Я кое-что вспомнил. И это нужно проверить.

Ее руки до боли меня сжали.

– Ты вспомнил что-то о Верховном?

– Думаю, да.

Я ощутил странные колебания, исходившие от ее души. Взгляд Меморы переменился, задержался на мне, будто она пыталась прочесть мои мысли. Только после этого она достала транзит. Он переместил нас шестерых на первый этаж Соларума, в темные коридоры с комнатами адъютов.

Стеф огляделся.

– А к Лазарету нельзя было?

Он осторожно поднял Фри и перенес ее на диван неподалеку. После обернулся к Дану.