Рогоз медленно поднял пустую банку с земли, оглядел острый край вскрытого донца и покрутил в руке, словно бы примериваясь, как в игре с детской летающей тарелкой. Дебошир в это время хохотал, ему происходящее казалось забавным развлечением. Жестянка вдруг метнулась над костром, вспыхнула в отблесках пламени и теплым боком впечаталась в висок бузотера. От удара донце распахнулось, оцарапало бровь скандалиста, на лбу его тут же взбухла кровавая полоса.

Швед только развел руками, сказать было нечего. Опомнившиеся бродяги весело загомонили, бросились потрошить аптечку.

Пока обрабатывали рану, кто-то начал предлагать потерпевшему новое прозвище, голоса разделились между вариантами «Меченый» и «Шрам». Присутствующие ветераны остановили святотатство, и компания начала отмечать крестины сталкера, окончательно прозванного Консервой. А Рогоз перешел из разряда тихони в ранг правильного бродяги.

Когда закончили собирать с пола товар, Швед взвалил на плечо не слишком потяжелевший рюкзак, направился к выходу и со всей силы грохнул металлической дверью, покидая торговую точку. Вслед за ним, аккуратно прикрыв створку, вышел и Рогоз, ощущая лопатками негодование спрятавшегося торговца.

Друзья покинули владения Буржуя, разместившегося в кабинете флюорографии одной из бывших городских поликлиник. Обшивка старого кабинета и сейчас хорошо защищала от вредных излучений, так что при желании здесь можно было пересидеть Всплеск. За отдельную плату, разумеется. Коммерция благотворительностью заниматься не любит.