Именно поэтому я пропустила момент, когда в баре стало тихо. Я подняла голову уже тогда, когда почувствовала множество устремленных на меня взглядов. Ирвин шел ко мне. Прокладывать дорогу ему не приходилось — посетители расступались перед ним, завороженные видом смертника. Он шел ко мне, бесстрашно глядя мне в глаза. Я же словно окаменела, усилием воли заставляя себя поверить в то, что вижу перед собой.

Ирвин остановился перед нашим столом. Я застыла, сжав в пальцах бокал и глядя на своего щенка. В голове царила абсолютная пустота. У меня не возникало ни малейших идей относительно цели его появления. В любом случае, это было самоубийство.

Ирвин несколько секунд пристально смотрел мне в глаза, а затем легко поднял над столом увесистый мешок.

— Теперь ты сможешь меня простить? — тихо поинтересовался он и вывалил на стол три головы.

Даже я вздрогнула, хотя приложила массу усилий, чтобы выражение моего лица не изменилось. Ближайшая ко мне голова безжизненно созерцала меня остекленевшими глазами. Это лицо я узнала бы в любой ситуации. Шикарные прежде рыжие волосы сейчас казались сухой паклей. Белые клыки слегка торчали из-под синюшной губы.

Я подняла вверх руку, привлекая внимание официанта, и сухо приказала:

— Комнату.

— Минутку, — раздался голос хозяина бара. Ну, еще бы. В его заведении в последние несколько дней разворачивалась такая драма, что пропустить эту сцену он не мог. Быстро отдав распоряжения подчиненным, хозяин, высокий и сухой мужчина в строгом костюме, на мгновение задержался у нашего стола.

— Леди, я тебя знаю хорошо и долго, и как одной из лучших клиентов… В общем, я не против, если ты «намусоришь».

Я отрывисто кивнула, благодаря.

— Говорить мы будем вдвоем, — я смотрела в глаза ученика, но фраза скорее предназначалась ребятам, — и забери с собой эту гадость.

Мы поднялись наверх, миновали коридор, и, следуя за официантом, остановились у последней двери. Я посторонилась, пропуская ученика, шагнула в комнату и, плотно притворив дверь, повернула ключ. Пару секунд я стояла неподвижно, стараясь остудить эмоции, переполнявшие мою душу, пытаясь обуздать рвущийся наружу гнев. Ученик успел бросить свою жуткую ношу у стола и замереть за моей спиной в ожидании.

— Леди, ты меня…

Я развернулась так резко, что воздух засвистел в ушах. Мой кулак, стиснутый до хруста в суставах, вписался в челюсть ученика. Я вложила в удар не только силу, но и заполнивший меня адреналин. Мне полегчало. Ирвин не удержался на ногах и упал, схватившись за стол и зажимая рот другой рукой. Его ладонь быстро окрашивалась кровью. Красная пелена застилала мне глаза. Я поняла, что убью его прямо сейчас, если не сумею обуздать ярость. Щенок отнял руку от разбитых губ и с удивлением посмотрел на белый костяной осколок, лежащий на его ладони. Нижний клык. Он поднял взгляд. Его глаза излучали изумление и страх. Я не единожды била его по лицу, но зубы берегла всегда. Мой удар дал ему понять, что ситуация серьезнее некуда.