Двигатели заревели. Их ревом наполнился весь салон: отделяющая кабину перегородка, иллюминаторы, кресло, сама Роза. Наконец самолет снялся с тормоза и помчался по полосе.

Начал ускорение. К такой скорости Роза была не готова. С земли взлет самолета выглядел грациозно. Элегантно. Изнутри он казался демонстрацией грубой силы. Крылья, на первый взгляд прочные и монолитные, тряслись и вибрировали. Фюзеляж раскачивался так, будто вот-вот разойдется по швам.

Розу посетили первые сомнения.

Насколько это практично? Неужели вся эта техника на самом деле работает? Как этот хрупкий автобус выдерживает перегрузки в миле над поверхностью земли?

Она верила в полет. Но начала сомневаться, что верит в надежность двигателей, изготовленных потными мужчинами на заводе «Пратт и Уитни».

Но тут колеса оторвались от полосы… и Роза полетела.

DC-8 взмыл вверх стремительно, как лифт. Земля понеслась вниз под углом, показавшимся Розе чрезмерно крутым. Она представила, что самолет на самом деле находится на склоне горы, вот-вот остановится и покатится вниз.

Руки вспотели, и она вытерла их о юбку.

Ее по-прежнему переполняло радостное волнение. «Я лечу! — говорила она себе. — Это по-настоящему! Я на самом деле лечу!» Она смотрела вниз на исчезающий в сером смоге Лос-Анджелес. Самолет накренился и как будто обернулся вокруг собственного крыла, разворачиваясь над Тихим океаном. Родители Розы уткнулись в журналы. «Невероятно», — подумала она. Мать читала «Редбук», женский журнал, отец — «Тайм». Как будто они сидят в приемной зубного врача, а не внутри металлической трубки, летящей высоко над океаном!

Самолет по дуге набрал нужную высоту и двинулся на восток.

Стюардесса предложила напитки. Роза отказалась. Радостное волнение превратилось в нечто иное.

Роза раскраснелась; ей стало жарко и дурно. Глаза метались к иллюминатору и обратно. Если она не смотрела в окно, то не видела землю. Не вспоминала о невероятной высоте, на которой они находились. О том, как долго придется падать, если самолет упадет.

«Но я лечу!»

Но в то же время она не летела. Просто сидела, пристегнутая к креслу. Беспомощная! В металлическом ящике, который удерживался над горами Сан-Габриэль лишь благодаря нескольким неуклюжим, грязным турбовинтовым двигателям.

Это можно было назвать полетом… но куда больше это казалось неоправданным риском для жизни.

Самолет вздрогнул, попав в зону турбулентности, Роза охнула и схватилась за подлокотник.

— Милая, с тобой все в порядке? — спросила мама. — Ты какая-то бледная.

— Кажется… — Роза сглотнула. Она не могла решить, что хуже: страх, унижение или разочарование. К горлу подкатил комок страха. — Сколько нам лететь?