— Красиво! — сказал Александр, глядя на черкеса из-под ладони. — Я так, наверное, не смогу.

— Я тебя научу, — сказала Аза, глядя на него сквозь прищуренные веки.

Александр сдерживал свою Герду, гарцующую рядом с возком.

— В тебе и впрямь сила сильная. Ты весь горишь!

— Это солнце! — рассмеялся Александр, стараясь, чтобы тень от него падала на её глаза.

— Да, это солнце! — согласилась Аза.

Санька хмыкнул, сжал пятками Герду и тоже рванулся за Салтанкулом.

* * *

В Воронеже они не задержались. Здесь Санька всё знал и всё видел, а вот то, что делается в цехах, показывать никому не хотел. Да и правила пожарной безопасности не позволяли. Поэтому они выставили лагерь и переночевали на нижних порубах и поутру двинулись дальше.

Примерно дня через три вслед за ними выехали двадцать больших буеров, снаряжённых двадцатифунтовыми пушками и мортирами, и сорок буеров с боеприпасами. Гружёные буера катились не сильно быстрее лошадок, и сопровождающие их пять сотен всадников от них не отставали.

В устье Саранты Александр задержался только для того чтобы передать дядьям гостинцы от Мокши и Лёксы. Никто из родичей его в новом облике не признал, хотя разглядывали его с интересом. Страха и пиетета перед царём у дончан и мокшан не было. Кланяться кланялись, но спины не гнули и взгляды не прятали.

Санькины родичи вернулись в Саранту, как только узнали о набеге на городок литовцев. Схоронили убитых селян, и долгое время жили одни. Сейчас в городке квартировалось Донское казачье войско численностью около пятисот сабель, отправленное царём Иваном сюда четыре года назад.

После отъезда царского отряда из Саранта и проезда буеров с пушками, казачье войско снялось с места и отправилось вслед за основными силами.

К середине марта 1556 года войска Александра Васильевича — царя и Великого князя всея Руси подошли к крепости Азов.

[1] Будары — небольшие грузовые суда, чаще долблёные.

[2] Шурин — брат жены.

Эпилог.

Эпилог.

Не опасаясь пограничных разъездов и не торопясь организовывать осаду, Александр поместил войска между нижним донским притоком и почти пересохшей донской старицей. По всему правому берегу возвышались множество разновеликих курганов. Санька выбрал несколько и приказал срыть «внешние» так, чтобы сделать из них треугольники и соединили их единым многоугольным валом.