«Мама».
«Мама».
Вскрикнув, женщина бросилась вперед, и Танго заковылял следом.
Вскрикнув, женщина бросилась вперед, и Танго заковылял следом.
Посмотрев на собаку, Баако издал что-то вроде негромкого присвиста, что у него обозначало смех. Обнюхав своего большого друга, Танго завилял хвостом, словно снова превратился в щенка.
Посмотрев на собаку, Баако издал что-то вроде негромкого присвиста, что у него обозначало смех. Обнюхав своего большого друга, Танго завилял хвостом, словно снова превратился в щенка.
Приблизившись к своему воспитаннику, Мария, как смогла, обняла его за массивную шею, хотя для этого ей с трудом хватило обхвата рук. Тот же обвил приемную мать свободной рукой, навалившись на нее и чуть ли не раздавив ее всем своим весом.
Приблизившись к своему воспитаннику, Мария, как смогла, обняла его за массивную шею, хотя для этого ей с трудом хватило обхвата рук. Тот же обвил приемную мать свободной рукой, навалившись на нее и чуть ли не раздавив ее всем своим весом.
Нетерпеливо гавкнув, Танго присоединился к ним.
Нетерпеливо гавкнув, Танго присоединился к ним.
Отпустив Марию, Баако уселся на траву и вытянул ноги. Собака запрыгнула к нему на волосатые колени. Обезьяна удовлетворенно вздохнула.
Отпустив Марию, Баако уселся на траву и вытянул ноги. Собака запрыгнула к нему на волосатые колени. Обезьяна удовлетворенно вздохнула.
Потом, поискав взглядом вокруг, Баако прикоснулся большим пальцем ко лбу.
Потом, поискав взглядом вокруг, Баако прикоснулся большим пальцем ко лбу.
«Папа».
«Папа».
Крэндолл прижала его к себе, не зная, что сказать. Она показала один знак, надеясь, что горилла ее поймет.
Крэндолл прижала его к себе, не зная, что сказать. Она показала один знак, надеясь, что горилла ее поймет.
«Сейчас я тебе все объясню…»
«Сейчас я тебе все объясню…»