- М-м, - улыбается пахан, - люблю есть хлеб с напильником внутри.

К сожалению, это пристрастие и свело его в могилу. Поломанная челюсть загноилась и Пернатый умер от гангрены всего за неделю. Вся иерархия может вот-вот обрушиться, поэтому заключённые решили избрать нового Пахана. Так как среди всех этих калек самым крепким оказался Шершень - его и сделали паханом.

- Теперь ты главный, - сказал голый зэк.

- Почему я? Мне это не надо.

- Я тебя щас пере*бу! Ты или главный, или под шконкой!

Шершню пришлось согласиться. Весь следующий месяц он выстраивал новые порядки. Жизнь пошла в совсем другом ключе. Он договорился с охраной и теперь заключённым разрешалось носить с собой огнестрел, гранаты, наркотики и алкоголь.

- Наконец-то в мою жизнь вернулся коньяк! - радостно обнимая бутылку сказал Шершень.

Его алкоголизм нашёл утешение. Утешение на фоне кровавой бани, в которую он превратил тюрьму. Регулярные перестрелки быстро превратили исправительное учреждение в уродливые развалины. Зимой особенно тяжело было сидеть, ведь сквозь дыры в стенах внутрь залетал снег и мороз.

Так прошло три года.Не смотря на повсеместный погром, в тюрьме сильно развилась экономика. Среди прогулочного дворика раскинулся довольно большой рынок. Его назвали "Гнилой Базарь".

Шершень занимался там распространением мефедрона и крокодила. Деревянные ящики ломились от пачек с веществами.

- Подходите, покупайте, - зазывал он людей стоя у прилавка.

- Сколько у вас стоит килограмм мефа? - подходит худощавый обнюханный наркоман.

- Два литра крови, - сказал Шершень.

Кровь - самая ходовая валюта в тюрьме. Все её друг другу сливают, чтобы получить взамен товары.

Наркоман распорол вену и начал цедить кровь в стеклянную банку.

- Ты уверен, что у тебя хватит? - Шершень глянул на бледное лицо покупателя.

- У меня осталось три литра. Хватит.

Худосочный торчок высыхал на глазах. Но в какой-то момент его собственные глаза закатились и он полетел головой в пол, потеряв сознание.

- Твою мать! - сердится Шершень. - Уже четвёртый мудак сложился под прилавком.

Он взял швабру, одиноко маячащую в углу, и принялся сталкивать наркоманов в сторону.