Я, не отрываясь, на пальцах объяснила Фриаму, куда он может засунуть свое бесценное мнение. Рим очухался и перехватил инициативу. У меня закружилась голова. О-ох, горячо-то как! Но хорошо-то как…

– Да вы обалдели, что ли?! – заорал Кип, и нас так кольнуло разрядом, что дыбом встали даже брови.

– Кип, еще раз – и клянусь, отдам тебя Финику!

– Сделай одолжение! Устал я уже спасать твою шкуру!

– Господи, ты живой… Поверить не могу… Но как ты… Ты… Ты! Да ты хоть знаешь, как меня напугал, оболтус флиберийский?!

Броситься на него уже отнюдь не с поцелуями мне помешал рык Фриама, который и так не отличался терпением, а после смерти побил все рекорды:

– Молчать!!!

Мы уставились на него. Я – с ужасом, Рим – равнодушно.

– Ты умер! – вырвалось у меня.

– Не доумер.

Его комбинезон украшала багровая по краю прорезь, из которой время от времени просачивалась новая порция крови. Ни бинта, ни пластыря. Будто все произошло только что, и он еще не успел зайти к врачу или переодеться.

– Хорош пялиться! Где привратник?!

– К-кто?.. – пролепетала я, интуитивно прижимаясь к Риму.

– Саша, не беси меня! Гронатейский зверь! Где он?

– Ы-ы-ы, – меленько затряслась я. Рим мягко приобнял меня, и вовремя. Еще секунда разговоров с трупом – и я бы точно лишилась рассудка.

– Фриам, не дави! Я скоро сам от тебя шарахаться начну.

Живой мертвец грохнул в стену кулаком. Выглядел он жутко: бледный, глаза лихорадочно блестят, дышит хрипло, с характерным порыкиванием. Я попыталась взять себя в руки.

– Это… он терральтер украл. Его всем экипажем по этажам гоняют, может, уже поймали. Фил фрагменты вместе собрал, только теперь открыть не может.

– А-а, то-то меня так штормит, – прохрипел Фриам. – Так у него все четыре?

– Д-да, наш последний. А ты действительно фо…